Марк и Эзра 2.0

– Но так нельзя! – оторопел Тровато. – Договору полторы тысячи лет!

– Сан-Марино тоже, – пожал плечами Эзра. – Да и нет в самом договоре пункта, который запрещал бы это. Захотели и подписали.

– Ясно. – Кардинал успокоился и снова стал мерно перебирать четки. – Ловко, синьор Кауфман. Но это еще не конец.

– Вы мне угрожаете? – улыбнулся Эзра. – Вы хоть понимаете, что даже если я не буду делать совсем ничего, то рано или поздно меня пригласят на ваши похороны?

Хозяин лавки наклонился ближе к гостю и вдруг перестал дышать. Кардинал какое-то время смотрел на неподвижного Эзру, тот спокойно смотрел в ответ.

– До свидания, синьор Кауфман, – сохранив-таки самообладание, попрощался Тровато и вышел из лавки.

Как только закрылась дверь, Эзра шумно втянул воздух и откинулся в кресле. В этот момент звякнул колокольчик. На табличке появилась надпись: «Стокгольм». Вошел Дельгадо. Хозяин лавки нахмурил брови, увидев выражение его лица.

– Что случилось? Где остальные?

– Пьют, – расплывчато пояснил Дельгадо.

– И воруют? – предположил Эзра.

– Это какая-то цитата из фильма?

– Почти. Цитата приписывается русскому писателю. Ошибочно, конечно.

– Что у тебя за любовь к русской литературе? Вечный мрак, боль и лишние люди.

Дельгадо взял стул, поставил напротив Эзры и оседлал, сложив руки на спинку.

– А в испанской нет? – хмыкнул хозяин лавки. – Что там со шведом, нашли его?

– Нашли, – кивнул Дельгадо. – Хотя не стоило.

– И? – Эзра жестом попросил собеседника продолжать.

– Он жив. – Дельгадо замолчал, подбирая слова. – Но лучше бы умер. Наверное.

– Хочешь, я сделаю испуганные глаза и спрошу, что же произошло? – предложил Эзра.

– Нет.

– Тогда объясни уже нормально!

– Швед спекся. – Дельгадо провел рукой по коротко стриженным волосам. – Все.

– В смысле сошел с ума? – зачем-то уточнил Эзра.

– Да. Сидит, слюни пускает. Мы зашли в лучших традициях американского кино. Красиво, со спецэффектами. А он в спальне, даже и не заметил нас.

– Печально, – вздохнул Эзра. – Но такое бывает, ты знаешь.

– Люди не должны столько жить, – невпопад ответил Дельгадо.

– Только не говори, что у тебя депрессия, – попросил хозяин лавки. – Только не сейчас. Куча дел помимо проблем с твоей тонкой испанской душевной организацией.

– Я понимаю, но… Честно говоря, плевать.

– Ты видел вещи и похуже. Вроде Лепанто, – заметил Эзра. – Почему именно сейчас раскис?

– Не знаю, это копится. – Дельгадо поискал понимания в глазах собеседника, но не нашел. – Я устал.

– Это пройдет, – заверил его Эзра. – Потерпи.

– Не хочу. Ничего не хочу. Хватит, я увольняюсь.

– Все решил? Не смогу переубедить? – спросил хозяин лавки и достал из-под прилавка шкатулку с трубкой.

– Не сможешь. Мне уже очень давно ничего не доставляет удовольствия. Страданий, правда, тоже. Но знаешь, вот эта серость, – Дельгадо обвел рукой лавку, – она хуже, чем любое, самое неприятное чувство.

– Понимаю. – Эзра принялся раскуривать трубку. – Может, подождешь хотя бы месяц?

– А что тогда? Что-то изменится?

– Для тебя нет, – признался хозяин лавки. – Но, возможно, к тому времени я пойму, кто на этот раз пытается меня переиграть.

– Какая разница? Сколько их было?

– Все настолько плохо? – хмыкнул Эзра и вдруг добавил: – Кстати, возможно, швед не сам сошел с ума. Это как-то меняет твое отношение к происходящему?

– Только в худшую сторону, – пожал плечами Дельгадо. – Мы все готовы к смерти, ну, насколько это возможно, а вот так… Да и как ты узнаешь, сам он поехал или ему помогли?

– Спрошу у него, – пожал плечами хозяин лавки.

– Он ни на что не реагирует. Ты его просто не видел – овощ, – возразил Дельгадо.

– Восстановлю. – Эзра запустил колечко дыма в потолок и покосился на собеседника.

– В лавке нет таких артефактов, – махнул рукой Дельгадо.

– Слышал что-нибудь про папскую тиару? – улыбнулся Эзра.

– Видел в музее. В Вашингтоне.

– Там хранится новодел шестьдесят какого-то года. Я про настоящую, четырнадцатого века.

– Не знал, что она тут, в лавке, – пожал плечами Дельгадо.

– Она в хранилище.

– Ого, настолько серьезная штука?

– Ну не зря же она символизирует власть папы над небесами, землей и адом, – хмыкнул Эзра.

– Нарушишь договор? Хотя плевать… – Дельгадо махнул рукой, потом спросил: – Слушай, я понимаю, что у нас режим вечной секретности. Буквально вечной, но, может, хотя бы теперь скажешь, откуда все это? Лавка, все эти штуки.

– Я не знаю, – признался Эзра.

– Правда?

– Увы.

– А я думал, что ты их делаешь, – усмехнулся Дельгадо. – Представляешь?

– Почему? – удивился хозяин лавки.

– Я давно заметил, что все эти артефакты появились не в одно время. Перо Черчилля, например, не ровесник жабе и тем более Венере. Все эти артефакты почему-то соответствуют определенной эпохе. Они будто бы маскируются под какие-то обычные вещи. Будто бы их создатель хотел… внедрить их в наш мир.

– Да, выглядит так, – согласился Эзра. – Я хотел понять, что к чему, в библиотеке. Планировал добраться до нее в этот раз, но увы.

– Что значит «увы»? – не понял Дельгадо.

– В этот раз ее нет, – пояснил Эзра. – Лавка меняется.

– То есть как?