Марк и Эзра 2.0

– Какой смысл дежурить, если воровать тут больше нечего, а у тебя нет оружия? – поинтересовался Эзра.

– Тоже верно, хефе, – согласился убийца. – Но если вас поубивают какие-нибудь злодеи, то я скажу, что предупреждал.

Глава 24

Эзра спустился со второго этажа, включил свет и замер. Сид чуть не врезался ему в спину.

– Не делай так, хефе! – возмутился убийца, потом присвистнул, увидев, почему замер хозяин лавки. – Святая дева!

– Мы явно видим разное, – хмыкнул Эзра и подошел к прилавку.

– Клянусь, когда-нибудь из этого будут делать машины! – воскликнул Сид.

Эзра провел пальцем по прилавку. Абсолютно нетронутому, будто бы новому. Весь пластик, несколько часов назад снятый с помощью растворителя из склянок, восстановился и снова стал неотличим от дерева.

– Что ты сказал? – вскинулся хозяин лавки.

– Машины, хефе, – повторил Сид. – Из этого материала когда-нибудь будут делать машины. Удобно же! Вечером поцарапал – утром целая.

– Почему ты думаешь, что это случится в будущем? – глядя куда-то сквозь подопечного, спросил Эзра.

– Ну, сейчас я такого не наблюдаю, – развел руками убийца.

– Вы хотели меня видеть? – Со второго этажа спустилась Анна.

Выглядела женщина, как всегда, по-деловому безукоризненно, но что-то выдавало то ли тревогу, то ли усталость.

– Да, – кивнул Эзра. – Скоро вы сможете выйти из лавки.

– Хорошо, – вздохнула Анна.

Эзра сел в свое иссеченное осколками кресло и покрутил головой.

– Сид, принеси, пожалуйста, какой-нибудь стул.

– Да, это работа как раз для меня, – фыркнул тот, но все же пошел наверх, бурча достаточно громко, чтобы все услышали: – Я всю жизнь был вором и убийцей именно для того, чтобы таскать в старости стулья!

– Утром деньги… – улыбнулась вдруг уголками губ Анна.

– Вечером стулья, – закончил Эзра. – Даже предположить не мог, что вы знакомы с советским кинематографом.

– Моя первая профессия – сценарист, – пояснила женщина.

– Но родители решили, что это несерьезно, и вы стали секретарем кардинала? – хмыкнул Эзра.

– Можно и так сказать, – улыбнулась Анна. – Так что вы хотели?

Со второго этажа спустился Сид со стулом. Хозяин лавки достал из кармана коробочку с монпансье и, пока женщина усаживалась, задумчиво искал красную конфетку, но так и не нашел.

– Итак?

– Я хочу, чтобы вы мне сказали, кто надоумил Тровато разорвать договор, – честно признался Эзра.

– Мне кажется, что озвучивать эту просьбу уже оскорбительно, – заметила Анна.

– Не оскорбляйтесь, – пожал плечами хозяин лавки. – Что реально оскорбительно, так это поставить своей кардинальской рукой крест на договоре, который соблюдался полторы тысячи лет, исключительно ради собственных амбиций.

– В этом предложении вполне можно было обойтись без слова «кардинальской», – заметила Анна. – Это меня не касается, что бы ни двигало его высокопреосвященством, это его дела. Даже если он поступает неподобающе, это не значит, что я должна поступать так же.

– Согласен. – Эзра кивнул, как бы соглашаясь, и полез за конфеткой, чтобы выиграть несколько секунд. Закинул в рот красный леденец и продолжил: – Поэтому и предлагаю вам рассказать мне, кто надоумил Тровато. В противном случае вы поступите подло. Чего, как понимаю, не хотите.

– И в чем же подлость? – не поняла Анна.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но декларировать независимость мышления, честность, принципиальность и вместе с тем покрывать преступника, становясь тем самым соучастником преступления, – и есть подлость.

– Вы передергиваете, – покачала головой Анна. – Можно сколько угодно обвинять его высокопреосвященство, но вы не судья. Понимаете, о чем я?

– Да, конечно, – кивнул Эзра. – Буква закона соблюдена, формально он чист. Я, честно говоря, не ожидал, что вы такой сторонник протокола. Ну что же, тогда я не буду вас задерживать. Вот-вот прибудут остальные, и вы сможете выйти из лавки.

Эзра встал с кресла и зевнул. Сид недоверчиво косился на него с подоконника, на котором сидел.

– Ах да! – Хозяин лавки повернулся к Анне. – Верните, пожалуйста, крестик Дельгадо.

– Зачем? – не поняла женщина.

– На память, – пояснил Эзра. – Мы прошли с Дельгадо через многое… Неважно, я не хочу, чтобы он остался у вас.

– Вы считаете, что имеете больше прав на него? – прищурившись, спросила Анна.

– Я никак не считаю, не надо нагнетать. Просто отдайте крестик.

– А если я хочу оставить его себе?

– Зачем? – удивился хозяин лавки.

– На память.

– Вы хотите чтить память погибшего, работая на его убийцу? – хмыкнул Эзра.

– Это голословные обвинения!

– Неважно, – отмахнулся Эзра. – Я знаю, что крестик нужен Тровато. Неужели вы будете изображать, что сожалеете о смерти Дельгадо, только для того, чтобы выслужиться? Я был о вас лучшего мнения, несмотря ни на что.

– Вы снова передергиваете! – Анна встала со стула и заиграла желваками, глядя в глаза Эзре.

– Может быть, – не отводя взгляд, кивнул он. – Но вы однажды уже совершили подлость ради кардинала. Когда пришли сюда со скрытой камерой.

– Что? – не поняла женщина.

– Не опускайтесь до дешевой актерской игры, – попросил хозяин лавки. – Не падайте так низко.

– Какая камера?! – краснея, прорычала Анна.