Марк Красс

На непослушных ногах Марк Лициний продолжил путь. Вскоре он открыл одну из дверей, и оба оказались в небольшой комнате.

– Где твои рабы? – грозно спросил преторианец.

– Их здесь нет, но имеется кое-что получше.

По всему было видно, что хозяин дома немного успокоился и начал соображать, что бы предпринять в этой ситуации. А по части "предприятий" Марку Крассу не было равных в Риме. Он открыл дверцу в стене, достал мешочек и вложил его в руку преторианца.

– Что это?

– Золото, – прошептал Красс, внимательно наблюдая за выражением лица стражника. Чувства последнего сменялись одно за другим: сначала лицо выражало недоумение, затем в глазах появился алчный блеск, смешанный с боязнью за еще не содеянное. "Готов!" – решил Красс и продолжил вслух: – Дорогой друг, скажи, в чем меня обвиняют?

Преторианец в раздумье хранил молчание.

– Спрячь золото и открой мне глаза. Я ведь не прошу у тебя помощи в бегстве. Нет преступления в том, чтобы сказать человеку: зачем в его дом пожаловал претор. Но если ты считаешь иначе, все слова, произнесенные тобой, я забуду через мгновение и не вспомню даже под пыткой.

Преторианец неуверенно спрятал мешочек в складках одежды и, наконец, решился:

– Ходят слухи о твоем сожительстве с весталкой; видимо, это и является причиной визита претора. Был бы рад сообщить больше за твою щедрость, но поверь, это все, что я знаю.

Вскоре Марк Красс, мужественный и суровый Гней Леторий, а также два сонных, ничего не понимающих раба стояли перед претором.

Представитель власти внимательно осмотрел прислугу Красса с ног до головы. Первый, Сальвий, был молодым красивым мальчиком с женственным лицом, которое обрамляли густые светло-русые кудри. Второй, Авзоний, оказался могучим тевтоном с лицом, изуродованным глубоким шрамом. "С такой рожей ему самое место в школе гладиаторов", – подумал претор и указал перстом на тщедушного Сальвия:

– От имени римского сената я желаю купить этого раба или взять на некоторое время, как ты пожелаешь, Марк Лициний Красс.

– Берите даром и используйте его сколько угодно и как угодно. Если римский сенат испытывает нужду в рабах, я готов дать еще десятка два.

– Благодарю, нам нужен лишь этот раб. Возможно, завтра ты получишь его обратно, а если не сможем вернуть – тебе выплатят компенсацию.

– Не будем мелочиться, уважаемый претор. Однако я хотел бы знать… – начал, было, Красс, но претор бесцеремонно его прервал:

– Завтра в два часа после полудня ты должен явиться в курию.

– Зачем?

– Для разбирательства дела в качестве обвиняемого лица, – бросил претор, выходя, и этим вновь поверг богача в большое уныние.

Красс лихорадочно соображал, одна мысль мгновенно сменяла другую. Наконец после недолгих раздумий он приказал:

– Позвать посыльного Каппадокийца!

– Слушай меня внимательно, – приглушенно предупредил Красс посыльного. – С первыми лучами солнца ты пойдешь в храм Весты, найдешь там весталку Лицинию и скажешь, чтобы она немедленно пришла ко мне. Предупреди ее: речь идет о жизни и смерти. Постарайся, чтобы тебя видело как можно меньше глаз, но в то же время не подавай виду, что от кого-то скрываешься. Иди, Каппадокиец, я надеюсь на тебя.

– Сделаю все, как ты сказал, господин.

Спустя час после восхода солнца явилась Лициния.

– В чем дело, Марк, к чему такая спешка? Твой раб едва ли не силой вытащил меня из храма.

– Сейчас все узнаешь, Лициния.

Красс провел весталку во двор. Там, под сенью виноградной лозы, их ждал небольшой стол. Могучий тевтон с поспешностью, не свойственной людям его телосложения, подавал завтрак.

Красс не случайно выбрал это место для встречи с весталкой. С одной стороны, они были у всех на виду, с другой – никто не мог слышать их разговор.

– Скажи, Лициния, что грозит весталке, нарушившей обет целомудрия?

– А ты сам разве не знаешь, отчего поле у Коллинских ворот называется Скверным? На этом поле закапывают в землю весталок, нарушивших обет девственности. Там, под землей, устраивается небольшое помещение, куда ставится постель, лампа с огнем, съестные припасы: хлеб, кувшин воды и прочее – считается преступлением уморить голодом лицо, посвященное в высшие таинства религии. Виновную сажают в закрытые носилки и несут через форум. Когда носилки с преступницей прибывают к подземной комнате, весталка покидает их и по лестнице спускается вниз. Лестницу поднимают, отверстие закрывают и засыпают землей. Вот такая у нас, жриц Весты, расплата за минутную слабость.

– И что ожидает того, по чьей вине весталка лишилась девственности?

– Луция Кантилия, соблазнившего весталку Флоронию, засекли насмерть розгами.

– Ого! – Вздрогнул Красс. – Гораздо приятнее, как обычному преступнику, лететь вниз головой с Тарпейской скалы.

– Однако к чему эти вопросы, Марк?

– Дело в том, что нам грозит все это.

– Не пугай меня, Марк, – побледнела Лициния. – Мы ведь не переступили роковую черту. За содеянное нами положено разве что наказание розгами.