Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике

Марк раздраженно тискает свою маску: укол ему не отменили. Я в душе улыбаюсь – вот сейчас ты у меня попрыгаешь! Мне терять нечего. А тебе есть что – одних титулов на три строки в журнале. Я тебе не дамся так просто, ты со мной, уверяю тебя, помучаешься. Ты сюда, а я сюда. Ты сюда, а я вот так. Отлично!

Рев болельщиков. Счет возрастает до 3:0.

Может, он решил отдать бой? Эта идиотская мысль заставляет меня похолодеть, и я начинаю красться к Марку. Господи, хоть бы нанести четвертый укол. Тогда останется один – и победа.

Как болит рука, пальцы, вцепившиеся в рапиру, свело, хоть бы чуть-чуть расслабиться.

По-моему, он подвинулся уж слишком близко. Сейчас играть ва-банк. С воплем я кидаюсь за Марком, пытаясь его достать, и куда-то проваливаюсь. Попал!! Судья разводит нас. 4:0. Меня душит восторг.

…И вдруг я понимаю, что сейчас проиграю. Ведь я же вижу Марка, я же смотрю на него. Он сейчас раздавит меня. Только публика этого еще не понимает. Сейчас это должно произойти.

За последующие три минуты я получаю пять уколов подряд. Публика расходится…

Что произошло? Сначала давал фору, баловал меня и баловался, а потом показал…

Что показал? Что я – фехтовальный лилипут?

А смысл? Марк ничего же не делает «просто так».

Я подошел к брату и попросил объясниться. Он поднял руку (я отшатнулся, не зная, чего ждать), но он успел… как-то моментально погладить меня по волосам и сказал:

– Хорошая растительность растет только на хорошо унавоженной почве.

Поднял мешок с рапирами и вышел из зала.

* * *

Приведу фрагменты из моих очерков о других поединках брата, неизмеримо более для него опасных. Три знаменитых боя.

Марк Мидлер фехтует против Енё Камути – четырехкратного чемпиона мира среди студентов.

Енё владеет колоссальным арсеналом приемов, которые проводит молниеносно, академически чисто, строго и безошибочно. Кажется, этот боец не имеет слабостей.

Тем не менее Марк делает ложную атаку и в ответ на мгновенную защиту и рипост противника, растягиваясь почти в шпагат, повторяет простую атаку. Конец клинка Енё попадает в воздух над плечом Марка. На судейском столе загорается лампочка, показывающая, что Марк нанес укол Енё.

Просто? Но Камути не так прост. В следующей фехтовальной завязке он выполняет низкую шестую защиту, не оставляя Марку возможности повторной атаки, так называемого ремиза, так как венгр, захватив рапиру Марка, выходит на свою коронную атаку «шаг вперед – выпад» с переносом рапиры через клинок Марка. И кажется, что в этой фразе поражение Марка неизбежно. Ничего подобного. События развиваются по другому сценарию.

После своей атаки Марк вместо положенного «по классике» ухода в защиту и вместо повторной атаки или ремиза делает «под» шестую позицию противника двойной перевод в одну сторону, так называемое дубле, и опять-таки оставляет конец клинка в груди атакующего венгра. И снова звенит электроаппарат, свидетельствуя, что укол нанесен венгру.

Казалось бы, ничего особенного. Любой фехтовальщик, если он не новичок, знает эти приемы, и все профессионалы чередуют простейшие приемы поединка с более сложными. Но тут начинается непонятное и мне, и, видимо, почти всем, кто проигрывал Марку: он совершает какие-то действия, кажущиеся одновременно несложными и неуловимыми, и в результате наносит укол. Один наблюдатель скажет, что Марк сделал батман-укол, другой возразит: «Да что вы, неужели не ясно, что Марк нанес укол навстречу с оппозицией», третий уверен, что Мидлер опередил конкурента встречной атакой с переносом; и все будут в чем-то правы.

Это не значит, что Марк «смазал» все приемы в один. Нет, приглядевшись, я, кажется, начал понимать, в чем дело.

Он ювелирно точно находил погрешность в тактике соперника, в то время как тот чувствовал себя, по-видимому, неуязвимым в защите и результативным в атаке. Именно отыскание ключа к бойцам разного типа было тем, что довел до совершенства Марк у самого себя и у тройки своих более молодых товарищей по сборной команде Советского Союза.

Второй бой. Странный поединок.

Не могу забыть тот великолепный день!

Это надо было видеть!

Это надо было, черт возьми, видеть, когда к нам приехал Кристиан Д’Ориоля. Высокий, гибкий и улыбающийся.

Красота – это совершенство, совершенство – это завершенность, а завершенность – это смерть.

Д’Ориоля – исключение из этого правила.

Д’Ориоля – сгусток жизненной энергии.

Два дня назад он блестяще выиграл очередной международный турнир по фехтованию и теперь приехал в Ленинград.

Рядом со мной на трибуне сидит друг Марка, известный фехтовальщик Давид Тышлер, и комментирует:

– По свидетельству семейной хроники, которая до сих пор ведется в роду Д’Ориоля, Кристиан впервые взял в руки рапиру в пять лет. В шестнадцать он становится первой рапирой Франции, а еще через два года фотоснимок его атаки обходит все фехтовальные залы; это атака чемпиона мира. Сейчас Д’Ориоля четырехкратный чемпион мира. Кристиан участвует лишь в тех турнирах, которые сам выбирает, а выбирает крупнейшие. Он ставит планку сразу на два метра. Эх, да что говорить, сейчас ты сам увидишь!