Марк Твен

Твэна еще чаще, чем раньше, приглашали выступить с речью на званых обедах, в школах, в клубах. Иногда он позволял себе от легкого юмора переходить к сатире. Однажды в воскресной школе Твэн рассказал назидательную историю о добродетели постоянства. Хорошие дети и взрослые всегда должны доводить свою работу до конца. В старое время, когда маленькие мальчики всегда были хорошими маленькими мальчиками, одному рабочему случилось забивать патрон в скалу. Патрон взорвался раньше срока, и рабочий взлетел в воздух. Он летел все выше и выше, делался все меньше и меньше, пока вовсе не исчез из вида. Но вот он снова появился; сначала он казался величиной с птицу, потом с котенка, потом с собаку, потом с ребенка, и, наконец, он опустился на свое старое место и как ни в чем не бывало продолжал работать — вот это постоянство, «В нем заключается секрет успеха». Правда, хозяин не оценил как следует своего работника и при выплате ему жалованья вычел за пятнадцать минут, которые рабочий провел в воздухе.

М. Твэн в Ганнибале (1902 г.).

Жена опасно заболела. Врачи посоветовали перевезти ее в Италию. Но во Флоренции миссис Клеменс не стало лучше. Летом 1904 года она умерла.

Твэн и обе дочери теперь поселились в Нью-Йорке. Приближался 1905 год. Перед рождественским праздником 1904 года в газетах появилось сообщение о еврейском погроме, учиненном в России. Твэн написал коротенькую «праздничную» заметку, в которой сравнил императора российского с сатаной. Это подало мысль написать сатиру о варварском русском царе. «Монолог царя» был сильно сокращен и смягчен, прежде чем его опубликовали, но все. же Ой произвел сильное впечатление. Царь произносит свой монолог голый; без своего мундира царь и сам не понимает, почему он заслуживает поклонения.

За первым «монологом» последовал второй — бельгийского короля Леопольда, угнетателя чернокожих в Конго. «Монолог» был издан в виде брошюры. Твэн отказался от гонорара — пусть эти деньги употребят на то, чтобы избавиться от этого Леопольда, «пусть его повесят или посадят на электрический стул».

Окончилась русско-японская война. Твэн пришел к убеждению, что заключение мира с Японией, в котором активно участвовал президент Теодор Рузвельт, нанесло растущему революционному движению в России серьезный удар. В интервью с представителями печати Твэн заявил: «Россия была на пути к освобождению от дикого, невыносимого рабства. Я надеялся, что мира не будет, пока свобода России не будет обеспечена… Со всей искренностью я убежден в том, что этот мир является самым крупным бедствием в политической истории».

Это было смелое заявление большого человека, демократа и врага монархии. Но все же через несколько дней Гарви, руководитель издательства Гарпер, осмелился как ни в чем не бывало пригласить Твэна на обед в честь Витте, заключившего мирный договор с Японией.

Твэн составил резкий отказ — он не считает нужным принимать участие в торжестве в честь заключения мира, он не знает, чему здесь радоваться. Он сочинил и другое письмо, еще более злое. В конце концов, однако, Твэн передумал и отправил любезный ответ. Письмо Твэна так понравилось Витте, что он решил показать его царю.

Твэн ненавидел царизм. В специальном письме, зачитанном на большом собрании, он говорил: «Я, конечно, сочувствую русской революции, об этом говорить не приходится… Нужно надеяться, что проснувшаяся нация, ныне растущая в своей силе, покончит с существующей формой правления и установит республику».

В республиканской Америке, стране коннектикутского механика, борьба против царизма, казалось, должна была встретить всеобщее сочувствие. Но Америка уже была не та, что раньше, — почувствовал Твэн. В частной беседе он сказал: «Мы потеряли наше былое сочувствие к угнетенным народам, которые борются за жизнь и свободу; если мы не холодно безразличны, то просто посмеиваемся над всем этим».

Теперь Твэн живет в стране, где хозяйничают тресты, в стране монополистического капитала, империализма. Америка Роджерсов, Лэнгдонов и Гарви, людей, с которыми Твэну приходилось чаще всего встречаться, не собиралась ссориться с русским царем.

Существовала и другая Америка, другие американцы — трудящиеся, горячо сочувствовавшие русской революции. К этим американцам приехал из России революционный писатель Максим Горький. Твэн познакомился с Горьким и даже представил его группе культурных деятелей, собравшихся послушать русского писателя. Хоуэлс тоже считал себя сторонником Горького. В газетах уже появились карикатуры, изображавшие, как Твэн расшатывает трон русского царя. Американские литераторы решили устроить в честь Горького званый обед. Твэн и Хоуэлс должны были принять в нем видное участие.