Марка из Анголы

— Полакомиться захотел! — насмешливо произнесла женщина.— Ну и дети сегодня пошли! Да и родители тоже хороши...— Она чрезвычайно укоризненно посмотрела на Максима, даже с какой-то ненавистью, так, что у нее даже заходили желваки.

«Боже мой! — подумал про себя лейтенант.— Что ж этот пацан такого натворил, чтобы так волноваться?!»

Но лейтенант был при исполнении служебных обязанностей. Дежурный честь по чести должен был принять заявление, хотя еще только и устное, установить личность нарушителя и составить протокол, а говорить о том, как он оценивает случившееся, не мог.

«Хотя, что за парадокс? — размышлял про себя лейтенант, вспоминая эпизоды своего недалекого детства и в который раз ловя себя на лицемерии своих чувств и действий.— С одной стороны, я надрал бы уши этому пацану да отпустил бы... Подумаешь, какое совершил преступление — мальчишки всегда этим занимались, а с другой — должен писать протокол, заводить дело на этого конопатого... Неправильно это. Но по-другому, может быть, и нельзя?»

Зазвонивший телефон отвлек дежурного от размышлений. Он снял трубку.

— Поездом сшибло? Юношу? — переспрашивал он в трубку.— В спортивном костюме? Сумка «adidas»?

— Что? — бледнея, повернулся в сторону дежурного мужчина.— Попал под поезд с сумкой «adidas»? В спортивном костюме? Синем? Хотя они все синие...

Женщина беспомощно опустилась на стул.

— Это же Роберт... Сын наш...

В больнице им сообщили, что ничего страшного нет. Только ушибы да потеря сознания.

— Скажем откровенно,— пояснил врач,— повезло вашему сыну. Машинист вовремя успел затормозить, а то бы... Рассказывают, что электричка уже тронулась, а он переходил полотно. Так что вот такие дела, товарищи родители...

Родители не знали, что двумя часами раньше Максим видел, как от станции отъехала светлая, с красным крестом машина.

— Электричка его только толкнула,— слышались голоса.

— И ничего не толкнула, а протащила несколько метров...

— Ой, смотрите! — сказала девушка.— Сумка его осталась.

Все обернулись в сторону валявшегося невдалеке синего квадрата, на котором отчетливо прочитывалось слово «adidas».

— Сбегай в больницу,— толкнул Максима высокий блондин,— отнеси. Здесь недалеко. Вон за тем поворотом... Его туда повезли...

В больнице Максима спрашивали, не знает ли он этого юношу, откуда он, где работает или учится.

Но Максим ничего не знал и сказать ничего не мог.

— Мы здесь первый год живем на даче,— пояснил он и спросил у врача: — А как он себя чувствует?

— Ничего. Смородины уже просит,— улыбнулся доктор и как-то запросто подмигнул подростку.

— Смородины? — удивился Максим.

— Да, смородины,— улыбнулся врач еще раз.— Черной смородины...

И Максим решился.

Но надо же так случиться, что, разыскивая по дачным проселкам участок, где бы росла смородина, он залез в сад к самому Роберту да еще попался. Впрочем, когда в милицию вызвали его мать, Максим так и не сказал, зачем ему понадобилась эта смородина.

Мать уплатила штраф.

БЛИЗНЕЦЫ

На них сразу же обратили внимание. Еще бы! Близнецы! И как похожи! Глаза, волосы, даже носы одинаковые!

Невысокие, крепко сбитые мальчики, казалось, не делали никаких усилий и даже не смотрели на шайбу, но легко обыгрывали всех. И бросок у них был одинаковый — сильный и жесткий.

«Хорошо играют,— в который раз, глядя на них, замечал про себя Иван Спиридонович.— Спортивные ребята».

— Друзья! — как-то подозвал он братьев к себе.— Вы меня знаете?

— Знаем. Вы здесь работаете.

— Точно. Я организатор спортивной и культурной работы жилищной конторы,— представился Иван Спиридонович,— а вот с вами еще не знаком.

— Мы вообще-то с Матросской Тишины. А здесь недавно,— сказал Андрей.— Квартиру новую получили...

— Ну а в хоккей где научились играть?

— В спортшколе.

Иван Спиридонович почему-то оглянулся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, продолжил:

— А что, если мы вас включим в сборную жэка? Будете играть на приз дворовых команд «Золотая шайба»?

— Нельзя,— решительно сказал Игорь.— Мы ведь за спортшколу играем. Нам не разрешат.

Иван Спиридонович знал, что ребята, выступающие за спортшколу, не могут участвовать ни в каких соревнованиях, тем более в «Золотой шайбе»,— таков порядок. Но, подумав, он тем не менее принялся за уговоры:

— А зачем вам рассказывать об этом? Кому какое дело, где вы еще играете?.. Будете играть за жэк, и все тут... Хотя смотрите — ваше дело,— после небольшой паузы произнес он.— Только ребята во дворе уже знают, что вы включены в сборную. Живете-то вы теперь в этом доме. Зачем подводить своих новых друзей?

Прощаясь с ребятами, Иван Спиридонович сказал:

— Если все-таки решитесь играть за жэк, о том, что в спортшколе занимаетесь, никому ни слова! Ясно?

К предложению Ивана Спиридоновича у близнецов отношение было разное. Игорь решил сразу же отказаться, Андрей воспротивился.

— Разрешают, не разрешают,— злился он.— Спиридоныч прав: никто не узнает, а честь дома тоже поддержать надо!

— И ты будешь играть со слабаками?