Марка из Анголы

Возраст ребят был самый разный.

Стояли и совсем маленькие, и подростки, и те, кого уж можно было назвать юношами.

Федору с палубы хорошо было видно, что позади ребячьей толпы суетился малыш. Ему было лет семь, не больше. Повесив свой лоток на шею и широко растопырив ноги, он стремился поспеть за всеми и тоже что-то кричал.

На берегу Федор к нему подошел.

Оказалось, что малыш продавал игрушки...

Здесь был обитый бахромой клеенчатый верблюд, связанное из каких-то засушенных растений ожерелье, глиняный горшочек, на котором можно было только угадать когда-то обрамлявший его яркий рисунок, и еще несколько предметов.

Федор заговорил с продавцом по-французски и не ошибся: малыш знал этот язык, как знали его мальчишки, промышляющие у трапа.

Услышав разговор, их окружили.

— Неужели месье купит у него эту дрянь? — галантно обратился к Федору невысокий плотный подросток, кивая головой в сторону игрушек.

— Куплю,— ответил Федор.— Но только сначала хочу знать, зачем ему деньги.

— У! Это уже не мои заботы,— протянул подросток и развернул перед Федором набор новеньких кожаных кошельков.

Через некоторое время Федор уже знал, что малыш продавал игрушки «на доктора»: нужны были деньги, чтобы отвести к врачу сестру.

— А что с ней?

— У нее заболело лицо...

— Но разве в вашем городе нет врачей, которые бы лечили бесплатно? — спросил Федор.

— Есть. Но это где-то очень далеко. Мы не знаем, а здесь врачи лечат только за деньги...

— Он уже два дня ходит по пристани, хочет продать игрушки,— добавил кто-то из толпы мальчишек.— Но разве кто купит? Ведь игрушки не новые...

Услышав это, малыш еще раз с горечью посмотрел на свой лоток и тяжело вздохнул.

Федор это заметил.

— А где твоя сестра сейчас? — внезапно обратился он к малышу.

— Там... За воротами, у склада...— неопределенно махнул тот рукой.

— Приведи ее сюда.

Малыш оживился.

— А что? Купите? Да? — с надеждой посмотрел малыш на Федора.

— Приведи! — строго повторил Федор.

Когда малыш убежал, Федор попытался выяснить у мальчишек, сколько здесь платят за то, чтобы обратиться к врачу, и почему родители этих ребят не могут заплатить за это.

— У них совсем нет денег,— коротко объяснил опять кто-то из мальчишек,— потому что их отец не может найти работу...

— За доктора может заплатить только ее дядя,— добавил подросток, который торговал кошельками.— А он, наверное, не хочет...

— Дядя? — не понял Федор и, стараясь не уходить от главного, тут же спросил: — А почему он не хочет?

— У! — опять протянул подросток.— Это уже не мои заботы... Но он, наверно, не уверен, когда ее отец сможет отдать ему деньги, ведь работы у него уже давно нет...

— А кем работал ее отец?

— Шофером... Шофером такси,— ответил продавец кошельков и, как-то неумело копируя взрослых, произнес тихо и доверительно: —Но вы понимаете, конечно, месье... Нефтяной кризис на Западе отразился и на делах нашей страны. В частности, создались некоторые трудности с бензином,— продолжал он,— а это, в свою очередь, потребовало сократить некоторое количество такси...

— Да,— перебил его Федор, пытаясь снова возвратить разговор к главному.— А кто же у девочки дядя? — спросил он, внимательно посмотрев на подростка.

— У! — с иронией протянул тот.— Ее дядя недавно открыл свое дело и, как мне известно, преуспевает... Он работает здесь, недалеко от порта. И Сами понимаете, месье, имеет много клиентов,— опять неприятно-доверительно произнес подросток.

— А что же у него за дело?

— У! Он чистит обувь! У него свой павильон...

— И хорошо зарабатывает?

— Я же говорю, месье, есть клиентура... А потом, он еще и продает некоторый товар... Я не могу вам сказать какой — это уже не мои заботы, но только продает... Я,— дотронулся до своей груди подросток пальцем,— знаю это точно...

Увидев девочку с перекошенным лицом, Федор понял сразу — острое воспаление надкостницы. Он был зубной врач и потому без труда мог определить такое ярко выраженное заболевание.

— Подождите меня здесь! — громко сказал он.— Я скоро.

Разговор с капитаном и судовым доктором был недолгим. Ему разрешили осмотреть девочку в медицинском кабинете теплохода, и вскоре она уже сидела в кресле, беспокойно озираясь по сторонам.

— Не волнуйся. Все будет хорошо,— успокаивал ее Федор.

Судовой доктор ему помогал.

— Ну, вот и все. Теперь тебе будет легче,— сказал через несколько минут Федор, со звоном бросая инструменты в металлический ящичек.

— Полоскать будешь вот этим,— протянул он ей темный пузырек.— А эти таблетки три раза в день. Понятно?

По тому, как она поспешно закивала головой, Федор увидел, что она поняла.

А тем временем у трапа назревал скандал.

Дядя, узнав от торговца кошельками, что его племянница пошла на советский теплоход, явился на пристань.

Он сделал это потому, что был уверен, что из этого что-то выйдет, что он что-то с этого будет иметь.

Сама ситуация, о которой рассказал подросток, ему сразу же показалась необычной и потому уязвимой...

«Местная девочка на чужом теплоходе... А это значит, на чужой территории,— рассуждал он.— О! Да, они за это и заплатить могут через полицию...»