Марка страны Гонделупы

И с кем делились они разными лакомыми кусочками, перепадавшими от матери? Ну, конечно же, с Опанасом. Кому еще могли притащить эти пухленькие близнецы обсосанные остатки ирисок, как не своему краснощекому любимому, несравненному Опанасу! Этому храбрецу, смельчаку и драчуну, который, правда изредка, их тоже немного поколачивал. С кем не случается!

Два колобка, переваливаясь на толстых ножках, подкатились к кухонной двери и только собирались толкнуть эту дверь, как вдруг — о радость! — из глубины кухни раздался негромкий повелительный голос:

— Блюдо!

И вслед за этим загрохотала падающая заслонка и чудеснейший в мире аромат печеного теста разлился по всему дому.

— Блюдо! Блюдо! Мама требует блюдо! — завопили близнецы, бросаясь от двери обратно к столу.

— Ого! — произнес папаша Афанасий Иванович, многозначительно поднимая указательный палец. — Це означает чего-нибудь, когда требуют блюдо! А ну, хлопцы, блюдо!

— Есть такое дело! — крикнул старший, Петро, и вскочил с места.

— Будет сейчас блюдо! — крикнул второй, Грицко, и тоже вскочил.

— Мамо золотая, е для вас блюдо! — заорал Андрий, так что воробьи за окном вспорхнули и улетели.

— Блюдо! — кричал Федор.

— Блюдо! — орал Остап.

— Блюдо! — вопил Опанас.

— Мамо требует блюдо! — пищали близнецы.

А блюдо продолжало стоять в буфете, и неизвестно, сколько бы оно там простояло…

Внезапно появилась сама мамаша Анна Никитична.

— Ну-у? — проговорила она внушительно и с расстановкой. — Долго еще придется ждать тое блюдо?

Тут Опанас крикнул:

— Хлопчики, блюдо!

Сам сорвался с места, сам кинулся к буфету, сам вытащил с невероятным грохотом огромнейшее блюдо и сам принес его в кухню.

А пироги уже лежали на столе во всем блеске своей величественной красоты.

— Что за пироги! — прошептал Опанас и причмокнул языком. — Два? Треба второе блюдо?

— Треба! — сердито сказала мама Анна Никитична, укладывая с великой осторожностью пирог на блюдо.

Это было торжественное шествие.

Впереди — мамаша Анна Никитична с одним пирогом.

За ней — старший сын Петро со вторым пирогом.

За Петро — Опанас с ножами и вилками.

За Опанасом — близнецы с ложками.

Самым последним трусил щенок Тяпка. Он, разумеется, был голоден и тоже рассчитывал на свою долю пирогов.

Полдесятого пирог только что поставили на стол. А когда голубые ходики показывали без чего-то десять, на столе, кроме пустых тарелок и кружек, грязных ножей и вилок, стояло еще два синих фаянсовых блюда, однако тоже совершенно пустых. Хоть бы горбушечку оставили!

Примерно в то самое время, когда в Опанасовом семействе с пирогами было покончено, в доме Петрика к ним только приступали.

Как любил Петрик воскресное утро! Все казалось каким-то совершенно особенным, даже солнце светило иначе, даже небо было другое, даже цветы на подоконниках казались в тысячу раз красивее… А уж о папе и говорить нечего!

Папа по воскресеньям бывал прямо необыкновенным. Целое утро он пел «Куда, куда вы удалились?» И хотя эту очень грустную песню Ленский поет перед дуэлью с Евгением Онегиным, а потом его, бедняжку, убивают насмерть, у папы по выходным «Куда, куда вы удалились?» получалось до того веселым, что Петрику хотелось кувыркаться или, в крайнем случае, походить на руках вниз головой.

По воскресеньям Петрик и папа — одно неразрывное целое. Что папа, то и Петрик. Папа просыпается — и Петрик просыпается. Папа одевается — и Петрик одевается. Папа чистит зубы — и Петрик тут как тут. Папа приглаживает волосы головной щеткой — и Петрик не отстает. Раз нет второй головной, можно платяной…

Даже мамочка немножко бывает забыта.

Но в это утро все было как-то не так.

— Какие у нас на сегодня планы? — сказал папа, когда они все трое сидели за столом, такие вымытые, нарядные, настоящие выходные!

— Не знаю, — вяло промямлил Петрик, откусывая пирожок, — можно пойти в кино…

Даже пирожки не доставили ему удовольствия, хотя это были его самые любимые пирожки — печеные, с начинкой из ливера.

Он все думал и думал только о стране Гонделупе. Даже пирожки представлялись ему чем-то вроде горных хребтов в этой самой стране. И какао в блюдце казалось ему коричневым морем у какого-нибудь гонделупского берега. А пенка, которая плавала в блюдце, разве не была она похожа на пиратский корабль?

Петрик подогнал пенку ложечкой к краю — вот корабль пристал к берегу. Пираты высадились. Теперь они пойдут искать клад.

— Петрик, ну что ты возишься? — сердито сказала мама. — Выпей и отправляйся гулять…

— Сейчас, — сказал Петрик, сунул в рот весь пирожок, хлебнул из блюдца какао и проглотил пиратский корабль вместе со всеми пиратами. Так им и надо!

Хорошо, когда снег пахнет весной, а вишневые ветки стряхивают белые хлопья и кажется, будто они цветут.

Хорошо, когда небо синее, а солнце золотое и так греет, что все перекладины на лесенке, прислоненной к крыше сарая, потемнели и стали мокрыми. А с ледяных сосулек капает, и они уменьшаются прямо на глазах…

Вот что может наделать ветер, когда он дует с юга! Или это уже весна?

Превосходное утро было в это воскресенье! Неужели это вчера был такой мороз?