Марькина муза (СИ)

Вообще все. Энциклопедии, которые раньше так и глотал. Биографии всяких первооткрывателей, изобретателей... тайны истории, величайшие преступления, интриги, шпионы, шифры. Сборники задачек - типа, для умненьких деток... По телеку какая-нибудь викторина, взрослые не знают, а он, маленький, возьми да брякни правильный ответ! Все: ох-ах, какой умница, эрудит растет! Дядька, мамин брат, его "киндервундером" звал. Учителя нахваливали. А Марик и рад, сопли пузырями. Тьфу, вспомнить противно...

Кастовые фильмы тоже не для него. Категорически. Тем более популярные сериалы. Был момент слабины - "Игра престолов", которую смакует теперь вся школа, даже на класс-два младше многие видели! Но и ту бросил, не стал смотреть. Отец сказал: "Слушай, не надо, рано тебе", и Марик не стал.

Да, вот так, и что? Каков есть. Не ходит в их дурацкие чаты, не играет в компьютерные игрушки, не ловит покемонов. Скажи он кому из ребят, что, делая уроки, любит слушать "Кинг Кримсон" - те даже не поняли бы, что это за "древняк" такой.

Но делиться своими увлечениями Марик не склонен, да и не с кем...

Он смотрит на постеры над кроватью - с так и не оттершимися до конца следами гадкого розового фломастера.

Росомаха, Железный человек, Спайдермен... Эти - старые, "детские" еще. Навязывали тогда с отцом веревки по всей комнате - типа, паутина, секретное убежище Человека-Паука. В кино вместе ходили...

Халк, V, Морфей... За каждым - целая эпоха. Всю жизнь можно по таким "периодам влюбленности" разделить. Дзюбей, Ди...

Наруто.

В пятницу пацаны на задней парте вовсю его обсуждали.

Марик кривится: фанаты, ха! Только мультик и видели. Да у него, может, в столе оригинальная манга на японском лежит! И раритетное издание, аж 2000-го года! И подборочка такая - закачаешься!.. Да он даже несколько слов по-японски выучил!..

Мульт-сериал - тоже ничего, и смотрен-пересмотрен, ясно дело. Но Марика больше вдохновляют комиксы. О, это страсть непреходящая! На антресолях - по коробкам, по сериям, подписанные - хранятся целые тома. Архивы!

Дядька, мамин брат, все подтрунивает: вот и будешь, мол, как америкосы - они только комиксы и читают.

Что бы понимал... А у Марика и американские комиксы есть. Уникальные, 60-х годов: Тарзан, зомби, мир динозавров. Еще дед покойный отцу привозил. И нарочно переводить отказывался: чтобы сам, со словарем, глядишь, и в английском продвинется... А отец потом Марику подарил, смеялся: "Береги. Они, может, когда больших денег будут стоить".

И Марик бережет: запирает ящик с сокровищами на ключ. Не из-за денег, конечно. Просто там - самое-самое. А еще то, что рисовал сам, давно: Кошки-Ниндзя, Капитан Паленая Борода, мутанты всякие... Глупость, детские подражалки, даже стыдно. Но выбросить жалко, и отец хвалил всегда: "Творческая натура!" Впрочем, Марик давно уже не рисует...

Достать? Глянуть пока тихо?

Но тут из Лилькиной комнаты слышится сонное:

- Ма-а-ам?.. Мам, я хочу молс из вишенок!

- Ага, из шишенок... - Марик скрипит зубами и яростно сморкается. Чертов грипп!

Запирает заветный ящик, прячет подальше ключ.

Первая половина дня проходит терпимо: Лилька лопает печеньки и смотрит своих Смурфиков. Но потом приходит врач, и Лильку сбивает с настроя.

- Я буду тебя лечить! - заявляет она, обматывая братнину ногу куском бинта; тычет в лицо кукольной ложкой: - Тепель пей лекалство!

- Отстань...

У Марика раскалывается голова, его знобит, ему хочется тишины, хочется лечь и спать, спать, спать...

- Ах так? Тогда уколы буду колоть!..

Он не отвечает, не двигается, не открывает глаз. Лилька ползает вокруг, копошится, накрывает его какими-то тряпочками, распевая: "Ты любовь мояяяяя, как я люблю тебяяяя, навсегда, навсегда навсегдаааа" (получается "насида" - любимое Лилькино слово). Потом начинает обмазывать его маминым кремом.

- Зачем? - вяло возмущается Марик.

- Ты обголел на ужасном пожале. Ты плинц и ты меня спасал. Ты весь поголелый, но я все лавно тебя буду любить. Всида!

- Лучше пусть я там и сгорел, - бурчит Марик. Отирается рукавом и переворачивается лицом вниз.

- А сегодня восклисенье? - спрашивает вдруг Лилька.

- Понедельник.

- А завтла восклисенье? А папа завтла плиедет?

- Нет. Через неделю. Если сможет...

- Холосо, - соглашается Лилька и продолжает пение и врачевания.

А у Марика перехватывает горло и сами собой сжимаются кулаки...

Она ничего не помнит. Считает, что так и надо, так и должно быть... Что отец всегда приходил только раз в две недели - через воскресенье. Что мама всегда встречала его сухим: "У вас три часа. И никакого пива при детях".

Не знает, что волосы у мамы на самом деле темно-рыжие... Они были такие красивые, пушистые, длинные; когда Марик смотрел через свет, представлял, будто они из тонюсеньких медных проволочек, и это они сами и светятся...

Но Лилька помнит маму только такой: коротко стриженной, перекрашенной в блондинку. Резкой, стремительной. Маму, которая всегда спешит: коротко смеется, бегло целует, быстро принимает решения...