Маркиз де Карабас

Молодой человек в одежде шуана, чуть выше среднего роста, но плотный и широкоплечий, что говорило о его недюжинной силе, улыбаясь, встал навстречу вошедшим. Это был Жорж Кадудаль [Кадудаль, Жорж (1771-1804) — один из вандейских конспираторов. Он был одним из организаторов, вместе с Пишегрю и Моро, так называемого заговора «адской машины» против Первого Консула (Наполеона)], предводитель шуанов из Морбиана; славе, которой он уже пользовался среди сподвижников, в самом недалеком будущем суждено было возрасти еще больше.

— Взгляните на свою квартиру, мой генерал. Взмах моей волшебной палочки — и она выросла из земли. Еще взмах — и прибудет ужин, хотя я сомневаюсь, что он удовлетворит ваши аппетиты, — светлые глаза навыкате остановились на Кантэне. — Новичок?

Пюизе познакомил их, представив Кантэна как своего друга маркиза де Шавере. Это удержало Кадудаля от дальнейших вопросов, и он вышел поторопить лентяев, занимающихся ужином.

Наконец Кантэн смог выразить графу свою благодарность:

— Я обязан вам жизнью, господин граф.

— Откровенно говоря, истину такого рода слышишь не каждый день, — тон Пюизе, окрашенный мрачноватым юмором, несколько удивил Кантэна. — Нам обоим повезло, что я вовремя прибыл сюда. Я начинаю верить, что наделен даром все делать одновременно.

— Я нахожу в этом столь же малую удачу для вас, сударь, сколь великую для себя. Мое положение было ужасно.

— И выпутаться из него вам стоило бы куда большего труда, чем из сетей Буажелена.

Граф фамильярно положил руку на плечо Кантэна, посмотрел ему в лицо и грустно улыбнулся. Вспомнив об их расставании в Лондоне, молодой человек залился краской стыда тем более жгучего, что Пюизе, казалось, забыл об этом.

— Я восхищен вашей сообразительностью, — продолжал граф. — И клянусь душой, вы вели себя более достойно, чем вам кажется. Готов держать пари, что Буажелен — мерзавец, получивший по заслугам, — знал, что, устраняя вас, служит интересам своих любезных кузенов. Вскоре вы поймете, что вам придется немало побороться за наследство.

— Будь что будет, но все, вами сказанное, не объясняет, почему вы почитаете удачей свое прибытие сюда именно сегодня.

Вместо Пюизе на вопрос Кантэна неожиданно ответил Корматен:

— Своевременное прибытие позволило генералу составить правильное мнение о человеке, которого он намеревался сделать своим заместителем, пока сам он будет отсутствовать.

— Это не более чем ваше предположение, барон. Я давно раздумал вручать верховное командование на время моих отлучек одному из этих признанных вожаков. Ядовитая зависть друг к другу делает их недостойными доверия. Назначить одного — значит провоцировать гнев и дезертирство других. Это слишком рискованно. Именно так мы потеряли Вандею. Только слившись воедино, наши армии могут одержать верх над «синими» и положить конец Республике. Но поскольку Лекор не подчинился Шаретту, а Стоффле отказался выполнять приказы как того, так и другого, «синие» безо всякого труда разгромили их поодиночке. Такое не должно повториться, и если не допустить этого в моей власти, — а я надеюсь, так оно и есть, — то и не повторится. Но вот и Жорж с ужином.

Вновь появился Кадудаль, энергично толкая перед собой двоих крестьян; один из них нес деревянное блюдо с зажаренным на костре гусем, второй — две корзины: одну с несколькими ржаными хлебами, другую — с полудюжиной бутылок вина.

— Гусь тяжел, как лебедь, и сочен, как грудной младенец, а анжуйского столько, что он может поплавать в нем, — объявил Кадудаль зычным голосом. — Ужин подан, мой генерал. К столу, господа.

Табуреты поставили вокруг стола, и Кадудаль сел вместе с остальными. Он послал Буарди приглашение присоединиться к ним, но посланец вернулся и сказал, что господин де Буарди просит извинить его.

— Ну и пускай этот глупец дуется в своей палатке, если ему так нравится, — пожал плечами Пюизе.

— Аромат этого гуся способен поднять настроение и у обладателя более тонкого желудка, — поклялся Кадудаль. — Но его потеря — наша находка. В конце концов, что такое один гусь на пятерых?

Хороший едок, Кадудаль подстегнул аппетит всей компании. Когда от гуся остались одни косточки, в хлебной корзине обнаружили козий сыр и инжир, после чего, вынув каждому по второй бутылке вина, Кадудаль и Корматен набили трубки.

Через открытую часть строения они могли видеть догорающие бивуачные костры и тени людей вокруг них.