Маркиз де Карабас

На опушке леса Кантэн впервые услышал, как один из его провожатых издал звук, напоминающий крик совы, который и дал название всему движению. Из глубины леса до них долетел ответный крик. Замедлив скорость, отряд продолжал уверенно двигаться к сердцу лабиринта дубовых, вязовых и березовых зарослей, пока, наконец, не вышел на прогалину размером с кафедральную площадь, в дальнем конце которой в сгустившемся мраке едва виднелось небольшое, убогое на вид, строение. В центре прогалины под высоким железным треножником, с которого свешивался огромный котел, пылал костер. Вокруг него расположилось больше сотни человек, чья одежда и вооружение говорили об их принадлежности к одному братству с людьми, захватившими Кантэна. Несколько человек поднялось навстречу прибывшим. Услышав привезенную ими новость, сообщенную все на том же непонятном Кантэну бретонском наречии, остальные с криками повскакивали с мест.

Кантэну велели спешиться и еще раз обыскали, после чего Грожан в сопровождении четверых шуанов повел его в дальний конец прогалины.

Когда они подошли к строению, Грожан громко постучал в дверь, распахнул ее и вошел внутрь. Остальные последовали за ним.

Кантэн оказался в небольшой комнате, ярко освещенной лампой, стоявшей на большом столе, один конец которого занимали остатки ужина, а на другом в беспорядке лежали кипы бумаг и письменные принадлежности. Над бумагами склонился человек лет тридцати со смуглым аристократическим лицом, чья богатая одежда являла собой разительный контраст с убогостью окружающей обстановки. На нем был серый бархатный камзол с серебряными пуговицами и кокардой с изображением пламенеющего сердца на груди. Его темные блестящие волосы были тщательно причесаны, на богатом кружевном жабо сверкал бриллиант, второй украшал холеную узкую руку, державшую перо.

У правой стены стояла бретонская кровать, похожая на шкаф. Два деревянных табурета завершали обстановку комнаты с почерневшими от грязи стенами, земляным полом и забранными ставнями окнами.

Сидевший за столом человек — это был Буарди, один из самых знаменитых и неуловимых предводителей роялистов на Западе — оторвался от бумаг и взглянул на вошедших. При виде пленника он вскинул голову, и в его темных глазах зажегся интерес.

— Что случилось, Грожан?

Торопливый рассказ Грожана не раз прерывали остальные шуаны. Они так плохо говорили по-французски, что пленнику пришлось напрячь все свое внимание, чтобы уловить смысл их объяснений. Иногда все они говорили разом, как в том месте рассказа, где речь шла о смерти Буажелена. Услышав невероятную новость, Буарди вскочил на ноги. Вид его был столь ужасен, что все мгновенно смолкли. После небольшой паузы Буарди глухо произнес:

— Мертв! Буажелен мертв!

Словно обессилев, он снова опустился на стул и поднес руку ко лбу.

Грожан сделал несколько шагов по комнате и положил на стол все, что было отобрано у Кантэна. Охранную грамоту он вынул последней. Прошло некоторое время, прежде чем Буарди обратил внимание на разложенные перед ним предметы.

— Буажелен мертв! Убит! — монотонно повторил он голосом, похожим на стон.

Наконец Кантэн заговорил:

— О нет, не убит. Он пал от моей руки в честном поединке. Он сам бросил мне вызов.

Буарди поднял глаза. Его дикий взгляд словно задавал игуанам вопрос, и Грожан ответил на него:

— Это правда. Поединок действительно был честным. Мы все видели его.

— Но это невозможно! Честный... Как могло такое случиться? — он тяжело облокотился о стол, глядя на Кантэна пылающим взором. — Вы говорите, что он вызвал вас. Почему?

— Потому что ему пришлась не по вкусу неприятная истина. Потому что я назвал его трусом, который привел с собой два десятка головорезов, чтобы напасть на одного-единственного человека.

— Вы не ответили мне, почему он напал на вас.

За Кантэна ответили другие. Он — шпион «синих». Пусть господин де Буарди взглянет на охранную грамоту, которую нашли у него. Господин де Буажелен давно знал его. Он пытался силой проникнуть в Шавере, когда там находился господин де Буажелен со своим отрядом. Он был в Кэтлегоне с Гошем и с тем же Гошем прибыл в Плоэрмель, где республиканский генерал оставил его, чтобы он мог продолжить в окрестностях города свое гнусное дело.

— В таком случае, зачем вы привели его ко мне? — грозным тоном спросил Буарди. — Почему не повесили на первом попавшемся дереве у дороги?

Грожан рассказал про данное Кантэну слово и о том, как они вторично захватили его на дороге.

— Потому что не мне решать такие дела. Потому что, по-моему, вопросы чести должны разбирать люди знатного происхождения. Вот я и привел его к вам, сударь.

— Пустая трата времени, — красивое лицо Буарди было бледным от горя и гнева. — Пустая трата времени. Все это не относится к делу. Эта собака — шпион, остальное не имеет значения. К чему держать слово, данное шпиону! На них не распространяются законы чести, — он повелительно махнул рукой, и бриллиант вспыхнул в свете свечей. — Уведите его и покончим с этим.