Маркиз де Карабас

— Все в порядке, господин де Морле. — В бодром голосе говорившего слышались смешливые нотки. — Я — Тэнтеньяк. А рядом со мной Корматен, о котором вы спрашивали.

— Как видите, — прозвучал глубокий голос барона, мы откликнулись на ваш призыв. Можете идти, Жан.

Кантэн стал дышать спокойнее.

— К чему такая поспешность? Я не настолько нетерпелив и вполне мог бы отложить удовольствие встретиться с вами до утра.

— Я не знал, кто меня спрашивает, пока не увидел вас.

— Кроме того, — сказал Тэнтеньяк, — у нас есть основательные причины выходить только по ночам. Перевал находится под усиленным наблюдением.

— Так что, если вы простите нас за неожиданное беспокойство, мы будем рады услышать привезенные вами новости, — добавил барон.

Сев на тюфяк, Кантэн приступил к рассказу и при свете фонаря, оставленного Жаном, прочел детали и цифры из криптограммы, которую вынул из нагрудного кармана.

Тэнтеньяка охватило радостное волнение, однако барон не спешил разделить его.

— Мы действительно можем быть уверены, что граф не преувеличивает, принимая на веру британскую поддержку?

— Не в правилах Пюизе что-либо принимать на веру, не имея на то достаточных оснований! — с легким негодованием воскликнул шевалье.

— Я так не считаю, — возразил барон. — А вы, господин Морле?

— Кантэн немного растерялся, ели бы он решил быть абсолютно откровенным, то признал бы, что бурный темперамент Пюизе вполне предполагает такую возможность.

— Я знаю графа не настолько хорошо, чтобы позволить себе судить об этом, — уклончиво ответил он.

— А я знаю, — сказал Тэнтеньяк. — И уверен, что вы ошибаетесь, барон.

— В том, что граф — один из тех, кто принимает желаемое за действительное? Хорошо, хорошо... Итак, британское правительство... Я, со своей стороны, предпочитаю не слишком доверять обещаниям англичан, даже если они настолько определенны, как утверждает господин де Пюизе.

— Можете не сомневаться, что они именно таковы, иначе он не стал бы утверждать этого, — резко возразил Тэнтеньяк.

— К чему пререкаться? — поинтересовался Кантэн. — Вам не приказывают предпринимать конкретные действия, пока не прибудут британские корабли.

— Необходимо сделать соответствующие приготовления на суше, — ворчливым тоном возразил барон.

— А чем же еще вы здесь занимаетесь? Привезенная мною информация должна удвоить ваше рвение; вам следует приложить все усилия, чтобы, когда пробьет час, ваши люди были готовы. Вы не позволите себе медлить из-за воображаемых сомнений относительно помощи англичан.

Корматен пожал плечами.

— Говорить, конечно, легко. Тем не менее, я не верю в нее, ибо не верю, что реставрация монархии во Франции соответствует интересам политики, которую проводить мистер Питт.

— Черт возьми, барон! Кому какое дело, во что вы верите! — взорвался Тэнтеньяк. — Вы сами сказали, что человек верит в то, на что надеется. А если мы отнесем ваши слова к вам же самому?

— Мой дорогой шевалье!

— Неужели здесь, в Бретани, вы можете судить о том, что происходит в Англии, лучше Пюизе, который ведет дела там?

Корматен развел руки умиротворяющим жестом.

— Возможно, я ошибаюсь. Надеюсь, что так оно и есть, и бутоны, взлелеянные господином де Пюизе, расцветут пышным цветом.

— От вас, барон, зависит, чтобы так и случилось, — заметил Кантэн.

— Есть приказ, и нам остается только подчиниться ему, — нетерпеливо согласился шевалье.

— О, согласен! Согласен. Я всего-навсего хотел предостеречь от необоснованных надежд. Господин де Морле, передайте графу мои заверения в том, что я выполню все его распоряжения.

— В этом нет необходимости. Он и так не сомневается, что вы выполните его приказ. Кроме того, я не возвращаюсь в Англию.

Кантэн изложил свои соображения. Барон проявил к ним мало интереса. Казалось, он погрузился в размышления. Однако Тэнтеньяк внимательно выслушал их и с искренним энтузиазмом заявил, что при господствующих в стране примиренческих настроениях Кантэн без труда приобретет во владение свое поместье и сможет мирно жить в нем.

— А если потребуется, — добавил он, — я дам вам для охраны дюжину крепких, надежных молодцов. Пусть они будут среди ваших слуг, в случае необходимости они избавят вас от неприятностей.

Они еще обсуждали дела Кантена, когда Корматен встал и прервал их разговор.

— До рассвета осталось не больше часа, а впереди у нас двенадцать миль пути. Пора ехать.

Кантэн отправился вместе с ними: он совершенно не знал дороги и нуждался в проводнике. Во дворе таверны их ожидал отряд из двенадцати человек верхом на бретонских пони, и вслед за этой надежной охраной они стали спускаться по склону горы в направлении Сен-Юрана. Вскоре склон стал менее крутым, и они поехали быстрее. Отряд уверенно продвигался по суровой и дикой лесистой местности, то здесь, тот там пересеченной глубокими оврагами. Когда небо на востоке окрасилось бледными лучами рассвета, они достигли границ огромного угрюмого леса Ла Нуэ — цели их путешествия.