Маркиз де Карабас. Женитьба Корбаля.

Убежище Корматена и Тэнтеньяка находилось в самом сердце этого запутанного труднопроходимого лабиринта, в лагере, разбитом вожаком шуанов Сен-Режаном[90], – среди своих сторонников известным под именем Пьеро, – одним из самых деятельных и непримиримых врагов Республики. Его ближайшие сподвижники числом в две сотни человек были, в основном, старые контрабандисты, при монархии промышлявшие контрабандой соли из Англии в соседние провинции, где в те времена она облагалась высокими налогами. Эти грубые, сильные, привыкшие к опасности люди с беспримерным упорством и неустрашимостью вели партизанскую войну против правительственных войск. Сам Сен-Режан, невысокого роста, хрупкий на вид, с живыми, пронзительными карими глазами на остроносом некрасивом лице, пользовался у них авторитетом, заслужить который способен лишь опытный и умелый предводитель.

Квартирой ему служила хижина углежога, тогда как люди его жили в траншеях, вырытых собственными руками и укрытых сверху ветками могучих деревьев, замаскированных торфом и листьями. Обнаружить и уничтожить такие жилища можно было лишь после долгих и тщательных поисков. В лагере Сен-Режана нашли убежище несколько непокорных священников, всегда готовых преодолеть любое расстояние для отправления службы; запрет на деятельность священнослужителей был одним из главных факторов, восстановивших крестьянство против новой власти.

Кантэн прибыл в лагерь воскресным утром и присутствовал на мессе, которую отслужили на большой просеке в присутствии всего отряда. Почтение, выказанное ему как эмиссару Пюизе, явилось для Кантэна очевидным доказательством того, каким почетом пользуется здесь имя графа Жозефа.

– И так повсюду на Западе, – уверил его Тэнтеньяк. – Пюизе для них – мессия, и когда он подаст сигнал, из-под земли поднимется такая армия, что эти мерзавцы в Париже волей-неволей поверят в Страшный суд[91].

– Тем не менее, Кормантен, похоже, не разделяет вашего энтузиазма, – заметил Кантэн.

– Он по природе человек сомневающийся, – серьезным тоном сказал Тэнтеньяк. – В свое время он едва не попал в руки к «синим», и это глубоко потрясло его. Барон не тот, кого следовало бы назначать заместителем Пюизе. Но я делаю все, чтобы до прибытия графа поддержать его. Мы будем продолжать подготавливать почву, хотя, откровенно говоря, она уже хорошо подготовлена. Мы могли бы подняться хоть завтра. Республиканцы знают об этом, знают, что под пеплом тлеет огонь, который они не в силах не только погасить, но и локализовать. Неожиданная вспышка то здесь, то там; внезапный набег на арсенал для пополнения запасов оружия и пороха; захват зерна и скота, предназначенных для республиканских войск; дерзкое нападение на конвой – и все это отрядами, которые, нанеся удар, рассеиваются и бесследно исчезают. Такие вещи изрядно действуют на нервы нашим республиканским друзьям и подрывают их веру в собственные силы. Попробовав осуществить на деле зверский план поголовного уничтожения, теперь они выдают свой страх, прибегая к примирительным мерам, прекращают преследования, с корнем вырывают Древо Свободы, готовы даже признать терпимость в вопросах религии. При нынешнем положении дел вы не встретите сложностей в Шавере. Вашего кузена Константа де Шеньера, которому в сравнении с вами есть за что ответить, оставили в покое, и он живет в свое удовольствие в Гран Шэн.

Новость, услышанная от Тэнтеньяка, пришлась Кантэну не совсем по вкусу.

– Я думал, что он отправился к брату в Голландию.

– Он – офицер полка «Верные трону», набранного в Англии. Видя положение дел на Западе, его убедили остаться здесь и до прибытия полка служить своего рода символом для окрестных крестьян. Вам будет приятно иметь в Шавере ваших кузенов.

– По крайней мере, это будет не лишено интереса, – ответил Кантэн.

Глава IV ОБРЕТЕНИЕ ПРАВ

Ярким весенним днем господин де Морле легким галопом ехал по аллее ломбардских тополей, усеянной золотисто-желтыми крокусами, к воротам Шавере. За ним следовали трое мужчин с виду похожих на грумов[92], это были шуаны из тех двенадцати, которых выделил Кантэну Тэнтеньяк.

Принимая во внимание все вышесказанное, господин де Морле вполне благополучно уладил свои дела с Общественным обвинителем Анжера. Три дня назад он смело явился в приемную сего высокопоставленного чиновника и удостоился немедленного приема.

– Кого я вижу! Если не ошибаюсь, гражданин Морле наконец-то вернулся. Собственной персоной. Но где вы так долго пропадали?

– Я был в Англии.

– В Англии! – Гражданин Бене поморщился. – Это не место для истинного француза. Англичане – наши естественные враги с незапамятных времен. И слава Богу. Я бы не хотел иметь таких друзей. Но, во имя разума, что привело вас туда?

– Необходимость достать двадцать четыре тысячи ливров золотом.

– До некоторой степени это вас извиняет. – Худое иссиня-серое лицо со следами оспы расплылось в улыбке. – Ради такого дела можно съездить и в Англию.