Маркиз де Карабас

– По-моему, великодушие госпожи виконтессы удваивает наш долг перед ней за своевременное предупреждение о грозящей нам опасности, – медленно проговорил он.

Умберт, который с подозрительностью во взгляде наблюдал за госпожой де Белланже, повернулся, прежде чем ответить.

– Мне бы хотелось более подробно узнать про конвой, который подвергся нападению, – проворчал он. – Странно, что нынче утром в Ване мы не слышали никаких разговоров по этому поводу.

– Шуаны об этом позаботились. Они всегда начеку и ловко перехватывают курьеров.

Умберт пожал плечами и развел руки.

– Отлично. Но если нам придется послать за пополнением эскорта, я бы предпочел, чтобы депешу отвез один из наших людей.

Виконтесса вскинула брови.

– Разумеется, разумеется, если вы полагаете, что один из ваших драгун сумеет проехать дюжину миль по здешним местам и остаться живым и невредимым.

– Ему вовсе необязательно ехать в форме. Мы можем переодеть его в крестьянскую одежду.

– Как угодно. Мой человек добрался бы до места быстрее и без лишних затруднений. Но повторяю: решать вам.

– И не ровен час, – проговорил Умберт, криво усмехаясь, – повстречал бы друзей из числа этих бандитов.

– Побойтесь Бога, Умберт! На что вы, намекаете? – пожурил бригадира генерал Гош.

Госпожа де Белланже сохраняла полнейшую невозмутимость.

– Он прав, что не желает рисковать. Умберт посмотрел на своего командира.

– Итак, вы приняли решение, мой генерал?

– Думаю что да. Согласитесь: ввиду того, что нам стало известно, нелишне проявить осмотрительность.

Умберт перевел взгляд, с каждым мгновением становившийся все более насмешливо-дерзким, с Гоша на виконтессу, и на его губах заиграла понимающая улыбка.

– Значит, у нас каникулы. Отлично. – Бригадир пожал плечами и повернулся на каблуках. – Пойду распоряжусь, – сказал он и нарочито четкой военной походкой вышел из комнаты.

Глава XII ОТЪЕЗД

На следующее утро, перед завтраком, бригадир Умберт прохаживался по террасе Кэтлегона в обществе капитана Шампо, члена штаба генерала Гоша.

Посмотрев на одно из окон второго этажа, капитан показал на него пальцем, рассмеялся и отпустил соленую остроту.

– Дьявольщина! – ответил на нее Умберт. – Пока Гош разыгрывает роль Самсона перед хозяйкой замка, строящей из себя Далилу, нам, того и гляди, перережут глотки. А, черт возьми! Кто мне докажет, что все эти разговоры о бандитах – не более чем обыкновенный трюк с целью задержать нас здесь и дать время этим самым бандитам собрать силы, чтобы уничтожить нас?! Прежде чем пуститься в развлечения с этой проклятой аристократкой, я бы проверил, крепко ли заперта дверь. Под прикрытием этих чертовых лесов враг может незаметно подкрасться к нам. Расставьте пикеты, чтобы нам не нарваться на какой-нибудь сюрприз. Если на нас нападут, мы засядем в замке и превратим его в крепость.

Капитан направился к конюшне, где были расквартированы люди генерала Гоша и стояли их кони. Умберт повернулся к замку и лицом к лицу столкнулся с Кантэном, который только что вышел из него. Он сухо поздоровался с ним, на что получил любезный ответ.

– Вы рано поднялись, сударь, – заметил Кантэн.

– В отличие от генерала у меня нет приманки, которая удерживала бы меня в постели, – последовал недовольный ответ. Затем с республиканской прямотой бригадир бесцеремонно спросил Кантэна:

– Какое положение вы занимаете в этом доме, гражданин? Члена семьи?

– О нет. Я такой же гость, как и вы.

– Которого развлекают не с такой щедростью, как кое-кого из нас, – усмехнулся красавец-бригадир.

– Не будь вы правы, я бы поссорился с вами за эту усмешку.

– Мне повезло, – снова усмехнулся Умберт и зашагал прочь.

Кантэн остался стоять в задумчивости. Он был уверен, что история с конвоем – чистейшая выдумка, но ему вдруг пришло в голову, так ли уж неосновательны подозрения Умберта? Однако он сразу отогнал эту мысль. И не потому, что вспомнил откровенные высказывания виконтессы. Прежде всего, он считал ее последней женщиной в мире, способной навлечь на Кэтлегон жестокую месть, которая неизбежно последует за ее предательством. Если бы она действительно хотела предать Гоша, то прибегла бы к менее опасному способу.

Итак, он пришел к глубокому убеждению, что ловушка, расставленная виконтессой для Гоша, была ловушкой для его чувств с целью удержать его и обрести утешителя в одиночестве, на которое она так горько сетовала ему самому.

В наказание за свою негалантность и безразличие Кантэн получил пренебрежение, каковое едва ли могло быть более грубым по отношению к гостю с его положением. Все знаки внимания, которыми госпожа де Белланже прежде дарила его, теперь расточались генералу Гошу, и Кантэну оставалось утешаться созерцанием ревнивой ярости бригадира Умберта.

Она проявилась в первое же утро после завтрака, когда виконтесса вместе с генералом отправилась на одну из тех верховых прогулок, во время которых до сей поры компанию ей составлял Кантэн. Звеня шпорами и гремя саблей, Умберт слетел по ступеням террасы и подскочил к Гошу, который уже сидел в седле рядом с прекрасной хозяйкой.

– Куда вы едете, мой генерал?