Маркиз де Карабас

– Боже правый! Мне остается предположить, что ваша светлость проспали все последние месяцы. Именно их доверие, господин герцог, позволяет мне хладнокровно сносить отсутствие оного у куда менее значительных особ. Хоть вы и ставите под сомнение мою чистоту, ее безоговорочно признает чистейший из чистых, мой добрый друг его высочество граф Д’Артуа.

При этих словах у некоторых перехватило дыхание. Старый герцог в гневе ударил тростью об пол.

– Какая ни с чем не сравнимая наглость! Господи, я задыхаюсь! Назвать его королевское высочество своим добрым другом!

Пюизе остался неколебим в своей высокомерной учтивости.

– Это определение принадлежит его высочеству, – он вынул из кармана письмо. – Посмотрите собственными глазами, герцог, как обращается ко мне его высочество. «Мой добрый друг», разве не так? Читайте дальше, если пожелаете. Он хвалит меня за труды и пишет о своем нетерпении возглавить собранную мною армию.

Величественный вид и презрительный тон Пюизе заставили смолкнуть неодобрительный шепот, поднявшийся над группой аристократов.

– Надеюсь, доверие его высочества не будет обмануто, – сухо заметил герцог.

– Можете быть в этом уверены, – ответил Пюизе. – Между прочим, у мистера Питта тоже нет никаких сомнений на сей счет.

– Уверенность мистера Питта едва ли поможет нам, – усмехнулся один из присутствующих.

– Думаю, что поможет, когда примет материальное выражение, то есть превратится в корабли и в солдат, не говоря уже о снаряжении и боеприпасах для армии, которая ожидает меня в Бретани.

– Вам удалось убедить мистера Питта, что в Бретани вас ожидает армия? Черт возьми! Вы обладаете редким даром убеждать. Поздравляю.

– Благодарю. Я вполне заслужил ваши поздравления. Армия соберется под моим штандартом, как только я подниму его.

Он взглянул на собравшихся вокруг него эмигрантов и, словно щеголяя своим великолепным ростом, откинул голову.

– Ах, господа, я мог бы стать герцогом Бретонским, если бы захотел, – похвастался он.

– Полагаю, – прокудахтал Д’Аркур, – мистер Питт и в этом уверен. Что за бесхитростный джентльмен, этот мистер Питт!

С видом, исполненным презрения, он отошел от Пюизе, что послужило для остальных сигналом удалиться.

– Вы поверите мне, когда вас пригласят записаться в армию, – бросил им вслед Пюизе. – Неплохая возможность для вас, господа, пролить кровь вместо того, чтобы заниматься пустой болтовней.

Раздраженные аристократы покинули фехтовальный зал, и вскоре в академии не осталось ни одного француза.

Барлоу принес графины с вином, и в глубокой нише окна, выходившего в промокший от февральских дождей сад, Кантэн остался наедине с гостем.

– Не понимаю, какой вам смысл дразнить их своей похвальбой?

– Похвальбой? Разве я хвастался? – Пюизе удобно расположился в кресле. – Но если и так, то я хвастался только тем, чего могу достигнуть. Меня забавляет, когда я вижу, как эти болваны корчатся и брызжут своим бессильным ядом. Каждый из них скорее согласился бы поставить крест на французской монархии, чем видеть меня главой Реставрации[89]. Не ворчите на меня за то, что я не отказал себе в удовольствии прокукарекать перед этими ослами, что мне, наконец, удалось убедить британское правительство поддержать мое предприятие.

– Вы в этом действительно уверены?

– Черт возьми! Неужели вы тоже решили оскорбить меня? Корабли, люди, оружие, обмундирование, боеприпасы и все остальное. Питт дал мне твердое обещание. В Бретани стоит моя армия. Она ждет моего сигнала.

Кантэн, который стоял лицом к графу, вдруг ощутил прилив воодушевления.

– Когда мы отплываем?

– Мы? Послушайте, а вы-то здесь при чем?

– Вы, разумеется, не думаете, что я не захочу присоединиться к экспедиции? По-моему, мне есть за что сражаться.

– В этом нет необходимости, – с некоторым сомнением проговорил Пюизе. – Пока все не закончится, вам лучше оставаться здесь. А там уж позвольте мне позаботиться о восстановлении ваших законных прав. Это увенчает все мои труды.

Кантэн внимательно посмотрел на графа.

– Вам угодно смеяться, – сказал он.

– Но отчего же?

– Еще немного, и вы договоритесь до того, что британские корабли и вашу бретонскую армию должно использовать для восстановления законных прав маркиза де Карабаса.

– Маркиза де Шавере, – с серьезным видом поправил Пюизе. – Клянусь честью, возможно, вы ближе к истине, чем полагаете, – беззаботно рассмеявшись, добавил он, чем привел Кантэна в еще большее изумление.

– Напротив, дальше некуда. Но давайте говорить серьезно. Я поеду с вами. И чем скорее, тем лучше.

– У вас есть на то причина? Какая?

– Сугубо личного свойства.