Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году»

Такое влияние наиболее вероятно могли оказывать сочинения поэта. Первый том их французских переводов Христиана Островского появился в Париже в 1841 г., как раз ко времени начала работы Кюстина над своей книгой17. В него был включен «Отрывок», написанный в Дрездене (1832 г.), куда входил также резко антирусский «Путь в Россию». Тогда парижская слава Мицкевича была столь велика, а личная связь с ним Кюстина стала такой тесной, что навряд ли эта книга могла пройти мимо него, особенно если учесть его намерение написать о своей недавней поездке в Россию. Действительно, стоит только сравнить стихи Мицкевича с текстом Кюстина, сразу же бросается в глаза несомненная схожесть и не столько в каких-то отдельных местах, хотя и здесь есть поразительные совпадения, но прежде всего в самом их духе и идентичности содержания. Ощущение бескрайних пространств, сумрачность бесконечных русских дорог; зловещая фигура царского фельдъегеря, наслаждающегося своей властью над бесправными людьми18; однообразие изб, претензии и подражательство Петербурга и чудовищная цена постройки этого города; тяжкий исторический гнет беспощадной фигуры Петра Великого, воплощенный в его массивной конной статуе; деградация Русской Православной Церкви, подвластной царской бюрократии; раболепие дворянства и придворных — все эти и другие темы оказываются общими для обоих произведений.

33

Однако следует подчеркнуть, что хотя мы и предполагаем знакомство Кюстина с «Отрывком» Мицкевича, это могло произойти только после его поездки в Россию. Он мог узнать в строках поэта многие впечатления, вынесенные им из своего соб-

2 Дж. Ф. Кеннанственного опыта. Скорее всего, стихи Мицкевича послужили ему напоминанием о тех предметах, которые следовало затронуть; мало вероятно, что они определили хоть в какой-то степени самую сущность книги Кюстина.

III. ПУТЬ В РОССИЮ

Судя по всему, Кюстин выехал из Парижа в конце мая 1839 г. в сопровождении своего итальянского слуги Антонио и Туровского. Прошло более месяца, прежде чем он сел в Травемюнде на кронштадтский пакетбот. Не совсем ясно, где он находился в этот промежуток времени. Очевидны его старания запутать следы некоторых своих передвижений, и это ставит под вопрос достоверность того, что он говорит о всех других переездах. Однако нижеследующий маршрут можно считать приблизительно верным.

К 3 июня Кюстин и Гуровский были в Бад-Эмсе на Рейне и, конечно, отнюдь не случайно незадолго до того, как туда же приехал и российский наследник великий князь Александр Николаевич. Кюстин называет это событие фактическим началом своего путешествия в Россию. Он был очевидцем прибытия великого князя, и именно с этого начинается его книга. Он снова увидел наследника на следующий день и еще более подчеркивает среди всего прочего свое даже пугающее впечатление о способности великого князя к притворству, что, как он выражается с изрядной долей цинизма, показывает несомненные способности для обладания колоссальной властью. Но ничего не говорится о том, что он воспользовался случаем и представил наследнику Туровского.

8 июня или около этого дня Кюстин (возможно, уже без Туровского) выехал из Эмса во Франкфурт. Здесь он остановился недели на две, а затем отправился в Бад-Киссинген в шестидесяти пяти милях к востоку, куда прибыл около 24 июня. (Избрав этот путь, он следовал за великим князем, который был в Киссингене уже 18-ю). Кюстин пробыл там день или два и направился затем в Берлин, где тоже остановился на недолгое время, и 3 июля был уже в Любеке, готовясь отплыть из близлежащего Траве - мюнде.

Примечательно, что в описании путешествия он не только ничего не говорит о своих остановках во Франкфурте и Киссингене, а напротив, как бы хочет создать впечатление, что поехал из Эмса прямо в Берлин, и для подтверждения этого даже изменяет дату своего прибытия в прусскую столицу. Вполне естественно возникает вопрос о причинах такой скрытности.

В Бад-Киссингене, а, быть может, также и во Франкфурте, Кюстин встретил одного уже давно знакомого ему по Парижу русского и получил от него рекомендательные письма в Россию. Этим знакомым был человек, хорошо известный в истории русской литературы — Александр Иванович Тургенев.