Маркиз де Сад

Этот акт насилия подвергся расследованию, не получившему, однако, такой широкой огласки. Марианна Лаверн и Маргарита Кост довольно быстро поправились после перенесенных мучений. Судебно-медицинская экспертиза в подобных случаях проводилась уже на протяжении сотни лет. Она применялась, по крайней мере, с 1699 года, когда Спенсера Каупера обвинили в убийстве. Тогда эксперты доказали — обнаруженное в воде тело необязательно попало туда мертвым. Согласно действующему в 1772 году порядку, рвотные массы Марианны Лаверн и Маргариты Кост подвергли анализу. Рапорт, составленный двумя аптекарями, Андре Рэмбо и Жаном-Баптистом-Жозефом Оэром, датирован 5 июля. Образцы прошли обычную для того времени обработку: каждый из них смешали с меловым раствором, добавляя дистиллят исследуемого вещества к дистилляту меди, и получившийся в воде осадок подвергли анализу. Изменения, которые могли бы свидетельствовать о наличии мышьяка или иного отравляющего вещества, отсутствовали. Исследователи для экспертизы получили два засахаренных зерна. Одно из них сожгли. Оно не дало характерного запаха мышьяка. Второе, исследованное под микроскопом, кроме семени и сахара, иных ингредиентов не содержало. Как видно, анализ предполагаемого яда явно противоречит симптомам, описанным докторами. В то же время сами эксперты симптомов не отвергают. Сделанное ими заключение лишь свидетельствует о том, что исследуемое вещество «не являлось причиной, вызвавшей рвоту пострадавшего». В двух зернах засахаренных сладостей они не обнаружили ничего страшного, но посчитали, что анализируемого вещества оказалось слишком мало, чтобы сделать однозначный вывод.

Как и в случае с Роз Келлер, наиболее явная улика не стала свидетельством в пользу совершенного Садом злодеяния. Конечно, химический анализ полностью не снял с него подозрений, хотя в его точности можно сомневаться. Тем не менее появилась надежда: причиной недомогания могли быть вовсе не конфеты и девушек, в конечном счете, отравил не маркиз. Должный суд над ним не состоялся, хотя его и подвергли аресту. Если бы Сада судили как полагается, возможно, он сумел бы привести доказательства, о которых говорил позже, уже сидя в тюремной камере: по его словам, девушки вовсе не были отравлены, а пострадали из-за средств, применяемых уличными шлюхами. Хотя в утверждении маркиза, оставшимся без внимания, можно усомниться, оно тем не менее не противоречило судебно-медицинской экспертизе. Ирония судьбы заключалась в том, что не исключалась возможность наказания невиновного: Сада разыскивали и, найдя, продержали под стражей большую часть жизни за преступление, которого он не совершал и которого, по всей вероятности, вообще не было.

— 4 —

Стен Ла-Косты, где маркиз нашел временную защиту, он достиг в начале июля 1772 года. В этот самый момент вышел приказ о его задержании по обвинению в отравлении. За такое преступление полагалась смертная казнь. Обитатели его деревни хранили ему верность, но Саду следовало оставаться начеку, так как в любое мгновение в восточной части равнины у древнего моста Жюльен могло появиться облачко пыли, свидетельствующее о приближении констебля из Апта, чтобы арестовать беглеца. Жарким провансальским летом возвышающийся над крышами деревни замок стал местом, где срочно разрабатывался стратегический план дальнейших действий.

Рене-Пелажи предстояло отправиться в Марсель и от имени мужа подать апелляцию судьям, которым предстояло заниматься рассмотрением выдвинутого против него обвинения. Конечно, лучше бы, если бы Сад мог присутствовать сам, но в таком случае он подвергался бы слишком большому риску. В то же время ей необходимо попытаться подкупить обоих «отравленных» девушек, как в свое время подкупили Роз Келлер. С такими персонажами, как Маргарита Кост и Марианна Лаверн, сие не составило бы особого труда. Саду и Латуру — им грозил смертный приговор — нужно было немедленно скрыться. Роли в этом плане не нашлось только для Анн-Проспер. Оставлять ее в Ла-Косте на милость представителей правопорядка, которые неминуемо туда прибудут, представлялось неблагоразумным. В Марселе ей тоже нечего делать. Ее отношение к Саду как будто ничуть не изменилось, точно так же, как не изменилось и после инцидента с Роз Келлер. Вероятно, предложение отправиться в бегство вместе с зятем и его слугой, исходило от нее самой.