Маркиз де Сад

Роза Келлер, со своей стороны, не имела другого желания, как покинуть возможно скорее этот проклятый дом, где ее жизнь была в опасности, избавиться во что бы то ни стало от рук опасного маньяка. Инстинкт самосохранения удвоил ее силы, и она освободилась от связывавших ее бинтов.

Она подбежала к окну и с риском сломать себе шею прыгнула на улицу.

Со слезами, с криками отчаяния и гнева, прерывая свои слова рыданиями, она рассказала свою печальную историю.

Для того же, чтобы показаться более интересной или же чтобы увеличить себе вознаграждение, она не пожалела мрачных красок, описывая ту опасность, которой она подверглась, и мучения, которые она перенесла.

Она указала дом, а дом открыл виновного.

Двадцать лет должно было еще пройти, прежде чем вспыхнула революция; но ненависть против дворян уже давно росла и сделала свое дело и в данном случае.

Все аркюэльские крестьяне, жившие под гнетом нужды, терпеть не могли этих знатных господчиков, надменных и богатых, бесполезная жизнь которых была одним сплошным праздником.

Несчастные хижины, переполненные кучами оборванных, подчас голодных детей, были, не без основания, проникнуты ненавистью к «маленьким домикам», в которых тратилось столько денег рядом с вопиющей нищетой народа.

Представился случай для аркюэльских крестьян выразить свою злобу и ненависть, не рискуя ничем.

Все селение мгновенно заволновалось.

Произошел почти мятеж.

Особенно казались возбужденными женщины.

Даже самые некрасивые и старые представляли себя в положении Розы Келлер, привязанными к кровати перед лицом человека, вооруженного ножом, и дрожали от ужаса.

Сельские власти переходили от толпы к толпе, просили успокоиться и обещали, не будучи в этом уверенными, что правосудие совершится. Но им не верили.

«Жертву» проводили к судье, жалоба была принесена и поддержана самим народом.

Люди, не видавшие ничего, предлагали себя в свидетели, и судья должен был выслушать кроме заявления потерпевшей до двадцати самых разноречивых, но полных драматизма показаний…

Жалобы Розы Келлер, которая, конечно, за свои царапины хотела получить хорошее вознаграждение, доставили ей уважаемых и влиятельных покровителей и между ними президента Пикона, имевшего дом в Аркюэле, который стал действовать энергично. Следствие повели серьезно. Процесс казался неизбежным.

Мы не будем пытаться оправдывать человека, который резал перочинным ножом своих любовниц, но дело Розы Келлер для всех тех, кто его внимательно изучал, имеет признаки шантажа.

Несомненно, что в интересах вдовы Валентина было преувеличить свои страдания, чтобы иметь возможность требовать солидного вознаграждения, которое она и получила.

С таким же правом можно положительно утверждать, что много лиц воспользовались этим скандалом, чтобы выместить свою злобу на дворянском сословии или на семействе маркиза.

Не для того, чтобы обелить маркиза де Сада, по чтобы лучше понять и объяснить его заблуждения, жестокости его разврата, столько печальных доказательств которых он дал, надо вспомнить, что этот сластолюбец, человек наслаждений, от всей души презирал публичных женщин.

Ни одна из них не казалась ему достойной увлечения, симпатии. Он отказывался понимать, как таких женщин можно было считать людьми и унизиться до того, чтобы им покровительствовать.

Он писал в «Алине и Валькуре», видимо, не без намека на жалобы Розы Келлер, принятые во внимание судом:

«Только в Париже и Лондоне эти презренные твари находят поддержку. В Риме, Венеции, Неаполе, Варшаве и в Петербурге их спрашивают, когда они обращаются к суду, заплатили ли им? Если пет… то требуют, чтобы им было уплачено: это справедливо. Жалобы на дурное с ними обращение не принимаются, а если они вздумают докучать суду со всякими сальностями, их заключают в тюрьму.

Перемените ремесло, говорят им, а если оно вам нравится, терпите его шипы.

Публичная женщина — это презренная рабыня любви. Ее тело, созданное для наслаждения, принадлежит тому, кто за него заплатил. С ней, раз ей заплачено, все дозволено и законно».

Понятно, к чему может, привести такая теория. Известно, куда она привела маркиза де Сада.

Де Сад придавал «увеселительной прогулке» 3 апреля 1768 года, так хорошо начатой и так плохо окончившейся, очень мало значения.

Семейство де Сад и де Монтрель поспешило привлечь на свою сторону жалобщицу. За сто луидоров они получили ее отказ от жалобы, и с этими деньгами она вышла замуж.

Таким образом, после приключения, которое должно было надолго отвратить ее от порока, Роза Келлер, вдова Валентина, была обращена на путь добродетели.

Маркиз де Сад избег процесса, который мог иметь для него самые неприятные последствия, но он не вышел совершенно оправданным из этой печальной истории. По приказу Людовика XV он был заключен сперва в Самюрскую тюрьму, а затем в тюрьму в Лионе.