Маркиз де Сад

«Голыми мы были не только из-за жары, а потому что так лучше прилегали удары кожаной плетки, которыми время от времени потчевал наш свирепый хозяин. Зимой нам выдавали штаны и жилеты, плотно облегающие тело, чтобы ничто не мешало нам чувствовать плеть этого негодяя, единственное удовольствие которого заключалось в нещадном избиении нас».

В своих произведениях Сад демонстрирует удивительное знание географии Франции, от Нормандии до Марселя, от Бордо до Рейна. Путешествуя во время исполнения воинской обязанности и в качестве беженца, он записывал свои впечатления о городах и ландшафтах, и эти записи позже сослужили ему добрую службу. Его путешествия начались в Сомане, еще в детском возрасте. Летом аббат со своим юным племянником совершили паломничество на запад, на другую сторону Роны, в Овернь. Священник отправился проверять состояние дел своего церковного прихода аббатства Сен-Лежер в Эбреи. Маленький городок располагался между Клермон-Фераном и Виши, в пределах видимости высот Пюи-де-Дом. Сен-Лежер представляла собой квадратную провансальскую церковь, с интерьером, все еще украшенным фресками с изображением первоапостолов и епископов. В отличие от Сомана, она стояла в окружении лугов и ручьев, сразу за первым ущельем Оверня в Шовиньи, где начиналась страна рек, темных холмов и древних одиноких мельниц, разбросанных вдоль берегов реки то здесь, то там. Ландшафт, как водится, отражал настроение наблюдателя. В садовском случае подобные пейзажи служили плодородной почвой для его воображения в создании образов женщин у колеса Роланда.

С наступлением зимы аббат и ребенок вернулись в Соман. Под покровом раннего снега было довольно легко потерять дорогу на высоком, открытом для ветров плато. Воспоминания о путешествии из Сомана в Эбрей могли с легкостью лечь в основу описания дороги в замок Силлинг, куда вместе со своими жертвами удалились герои, чтобы провести 120 дней в зимней изоляции от внешнего мира. Оказавшись дома с дядей, он вновь испытал на себе суровость природы, сочетавшуюся с роскошной жизнью в пределах замка, что нашло отражение на страницах романа. В зимнее время года Соман тоже превращался в изолированный район, но аббат де Сад своевременно мог позаботиться о собственном удобстве, чтобы, ни в чем не нуждаясь, предаваться своим увлечениям. На протяжении многих лет он самозабвенно работал над старинными документами и семейными записями, с интересом склоняясь над рукописями, которые в один прекрасный день отразятся в его замечательном труде о жизни Петрарки, в котором аббат бесспорно докажет преданность Петрарки Лауре де Сад.

Несколько лет, проведенных в относительной бездеятельности, разовьют у ребенка чувство связи окружения с происходящими событиями. Горный хребет, обрывистые, поросшие лесом ущелья, стремительные реки Воклюза словно пронизаны ощущением восторга и обещанием радости, деспотизма и бесконтрольного потворства своим желаниям, которому в отдаленных замках предавались разбойники для удовлетворения своих самых низменных страстей. Недели зимней изоляции, проводимые в компании аббата и его гостей, стали весьма подходящим временем для самых изощренных мечтаний. Действительно, архитектура замка в Сомане с его сводчатым подземельем, изумительными лестницами, галереей, апартаментами, выходящими на долину створчатыми окнами в толще стен, стала характерной чертой романов Сада.

Все эти годы, проведенные в компании аббата, специально формальным образованием мальчика никто не занимался. Но он жил в доме, где царила атмосфера учения и интереса к древности. Более того, его знакомство с сельской жизнью Прованса дало свои плоды в коротких рассказах, написанных им в более поздние годы. Это были повести, как он говорил, рожденные отдаленными селениями горных районов типа Сомана и Ла-Коста, отдельные из которых известны не менее, чем традиционный народный юмор. Он писал о людях, живших в местах, где скалистые склоны так обрывисты, а каменные тропы столь круты, что карабкаться по ним даже козы порой не рисковали, а сексуальное поведение этих людей почти не отличалось от упомянутых животных.