Маркиз де Сад

Подзаголовок романа — «Школа либертинажа» вписывался в характерные для того времени сочинения: например, «Школа нравов, или Последствия либертинажа». Эпоху Просвещения отличало желание поучать и настанлять. А Ретиф де ла Бретон в романе «Господин Николя» даже заявил, что читал в рукописи вторую часть романа де Сада под названием «Теория либертинажа». Исследователи полагают, что, вероятнее всего, Ретифу удалось раздобыть часть (или черновик?) последнего, сожженного романа де Сада под названием «Дни в замке Флорбель»; но об этом романе мы будем говорить ниже. Зато прочесть в «Парижских ночах» Ретифа подлинную историю о некоем обществе из четырех человек, проживавших в разных кварталах города и каждый триместр обменивавшихся женами, де Сад мог вполне и, подхватив идею, основать свою содомскую утопию на магической цифре четыре (четыре: времени года, телесных тумора, стороны света, первоэлемента, темперамента…). Для пополнения растраченного за годы заключения эротического багажа он наверняка прочел «Записки об “Отель дю Руль”» (известный парижский публичный дом времен Казановы и де Сада), а изощренные пытки жертв подсказали ему книги Корнелия де Пау об американских аборигенах и Жака Никола Деменье об обычаях и традициях дальних народов. Короткая поэма «Истина» и столь же краткий авторский комментарий к ней, написанные около 1787 года и опубликованные в 1961 году, можно назвать своеобразным резюме «Диалога» и «Ста двадцати дней». В поэме, сконцентрировав всевозможные отрицательные эпитеты, автор с присущим ему темпераментом поносит Бога, затем объясняет, какой вред наносит человеку вера в него, потом возносит хвалу природе и призывает следовать внушенным ею страстям (инцесту, содомии, убийству, насилию и так далее) и, наконец, обрушивается на глупые законы, пытающиеся воздвигнуть преграду на пути тех, кто подчиняется великой природе, и объясняет, почему преступны именно служители этого закона. «Так предадимся же всем страстям, что внушает нам природа, — пишет он в комментарии, — и будем счастливы. Какое нам дело до мнения других людей: оно всего лишь результат людских предрассудков! И не следует бояться совести, ибо мы всегда можем смягчить ее: постоянно предаваясь страстям своим, мы заставим ее молчать, а вскоре она сама станет расценивать поступки наши как величайшее удовольствие. Совесть не является органом, данным нам от природы; не стоит заблуждаться, она всего лишь один из предрассудков, а посему его нетрудно победить». Чем больше люди убивают, разрушают, портят, тем более дороги они природе, поэтому тот, кто хочет быть полезен природе, должен «разрушать или препятствовать рождению». Встать на пути у преступления означает нанести оскорбление законам природы, стремящейся исключительно к преступлению. А потому давайте подражать «содомитам, убийцам, детоубийцам, поджигателям, мастурбаторам». Конспективно, ясно, зло, без намека на иронию, в жанре аксиомы. На фоне этого коротенького текста многотомные философские романы Сада кажутся его развернутыми иллюстрациями.

Еще одно произведение, написанное де Садом в заточении (между 1785 и 1788), — философический роман в письмах «Алина и Валькур» (72 письма), изданный практически через десять лет после написания — в 1795 году. К тому времени де Сад несколько переработал его в «духе времени», попытавшись сделать визитной карточкой собственной благонадежности. Роман изначально создавался «для печати», поэтому, несмотря на присутствие «вечных» садических тем (либертинаж, инцест, каннибализм, атеизм), в нем нет яростного прозрачного языка, присущего «Ста двадцати дням Содома» и остальным «анонимным» сочинениям, так что появление его не вызвало скандала. Но и успеха, на который рассчитывал автор, роман также не снискал, и энциклопедическая эрудиция де Сада, в сущности, осталась незамеченной. Причина здесь, скорее всего, в том, что роман, написанный до революции, был издан уже после ее завершения, когда многие проблемы, волновавшие общество, коренным образом изменились. Свою роль не могли не сыграть также изрядные длинноты и общая рыхлость романа, невыразительность главных его персонажей, имена которых вынесены в название.

Дочь председателя Бламона Алина любит Валькура, но ее либертен-отец сам имеет на нее виды, а потому хочет выдать ее замуж за своего приятеля-либертена Дольбура. Мадам де Бламон выступает защитницей дочери, однако, будучи добродетельной и набожной, не считает себя вправе перечить мужу и только пытается оттянуть неприятную минуту. В конце концов Бламону надоедает препятствие в лице супруги, он отравляет ее, увозит Алину и назначает день свадьбы. Алина убивает себя кинжалом, Дольбур раскаивается, председатель скрывается, Валькур чахнет от тоски.

В романе имеется вставной эпизод, занимающий едва ли не половину всего объема повествования — история Леоноры и Сенваля, представляющая гораздо больший интерес с точки зрения и выразительности персонажей, и занимательности, и философских рассуждений.