Маркиз де Сад. Великий распутник

"Я твердо отказываюсь отвечать на скучные светские разговоры Милли Руссе. Как она вообще может сосредоточивать свой ум на такой чепухе? Я могу понять и даже нахожу забавным, что человек сознательно тратит свои умственные усилия на вопросы, отличающиеся некоторой пикантностью <…> но я представить себе не могу, как можно проводить время, обсуждая горшки и кастрюли или другую кухонную утварь, или несчастного, который болен сифилисом <…>

Таким образом, се божественному письму номер 223 суждено полное забвение…"

В своих письмах к мадам де Сад он позволял себе рассуждать о нравственности и добродетели:

" Нравственность не зависит от нас самих, ото неотъемлемая часть пашей основной сущности. А вот что действительно зависит от нас, так это возможность не травить собственным ядом других и заботиться о том, чтобы те, кто нас окружает, не только были защищены от боли и страданий, но, более того, чтобы они даже не знали об их существовании <…>

Добродетели — это не то, что вы можете просто надевать на себя и снимать, как одежду, и в подобных вопросах человек не более свободен поступать сообразно моде, чем он свободен ходить с прямой спиной, если родился горбатым; так же, как человек способен втиснуть свои природные наклонности в рамки того или иного существующего мнения не более, чем он волен стать брюнетом, если родился рыжеволосым. Такова есть и всегда была моя философия, и я никогда от нее не отступлю".

А в отношении Милли он уверял жену:

"Я не стану лично писать Святой — которой этой осенью, в ходе вечеров, которые я нахожу такими нескончаемыми и такими грустными, я, возможно, возьму на себя груд изложить несколько фривольных мыслей: кроме этого, ни строчки".

Но несмотря ни на что, их переписка продолжалась, и мысли в ней содержались порой не столько фривольные, сколько крамольные и даже опасные. Например, 26 апреля 1783 года он написал мадемуазель де Руссе следующее:

"Многочисленные злоупотребления властью со стороны правительства преумножают пороки отдельных индивидуумов. Какой наглостью должны обладать те, кто возглавляет правительство, чтобы осмеливаться наказывать порок, осмеливаться требовать добродетели, когда они сами дают пример всех видов морального разложения, которые только существуют на свете?

По какому праву эта шайка пиявок, которые утоляют свою жажду несчастьями народа, которые, благодаря своей презренной монополии, ввергают этот несчастный и несчастливый класс — единственная вина которого в том, что он слаб и беден, — в жестокую необходимость потерять свою честь пли свою жизнь, в последнем случае, не оставляя несчастным иного выбора, кроме как умереть в нищете или на виселице; по какому праву, повторяю, подобные чудовища требуют добродетели от других? Что?! Когда для того, чтобы удовлетворить свою алчность, жадность, свои амбиции, гордыню, прожорливость, похоть, они безжалостно приносят в жертву миллионы королевских подданных, почему бы мне, если так угодно, не принести в жертву других так же, как и они? Каким образом они расплачиваются за миллионы совершенных ими преступлений? Каким образом они искупают свои грязные дела? Кто, спрашиваю я, кто дает им право делать все, что они пожелают, и наказывать меня, если я возьму на себя смелость всего лишь поступить так же, как поступают они?"

От подобных заявлений Мария-Доротея де Руссе была в шоке, но маркиз тут же менял курс и присылал ей строки типа нижеследующих:

"Сударыня, пошлите мне чудесных маленьких провансальских зеленых груш; в этом году у меня нет никакой возможности их попробовать <…>

Прощайте, мой ангел, и все-таки думайте обо мне время от времени, когда лежите меж простыней, когда ваши бедра раздвинуты, а рука занята… поиском блох. В такие моменты напоминайте себе, что другой руке также следует найти занятие. В противном случае, удовольствие вполовину меньше, чем могло бы быть".

УХОД МАДАМ ДЕ САД В МОНАСТЫРЬ

Естественно, все это время Рене-Пелажи писала маркизу письма, а в ответ получала лишь одни претензии. Ниже приведен типичный пример подобных претензий:

"Что означает эта отговорка: "Вы бы посмотрели на остальных?" Мужья "остальных" не сидят в тюрьме, а если и сидят, и эти женщины ведут себя подобным образом, тогда все они потаскухи, которые заслуживают только оскорблений и презрения! Скажите, вы пошли бы на Пасхальную мессу, вырядившись как какой-нибудь бродячий актер или шарлатан? Разумеется, нет, разве я не прав? <…>

Если вы приличная и почтенная женщина, тогда вам следует стремиться доставлять удовольствие только мне, и больше никому, и единственный способ, которым вы можете этого добиться, это быть, как в своей внешности, так и в поступках, совершенно скромной и в высшей степени достойной.