Маркиза де Ганж

— Сюда, брат мой! — восклицает несчастный Альфонс. — Полюбуйся плодами злодеяния, свершенного мною по твоему наущению, а заодно насладись печальной моей участью! Теперь у меня нет оснований сомневаться: вот соучастница разврата сего предателя... Посмотри, она запятнана кровью, замаравшей мою честь! Будем надеяться, что смерть уже накинула свой саван на чело ее, покрытое позором супружеской измены. О! она меня обманывала всю жизнь! Оставим их, они хотят умереть вместе, и они имеют на это право; пусть и отчаяние мое, и те, кто меня в него поверг, будут погребены в одной могиле!

Но нечестивый Теодор не намерен отказываться от своей жертвы: она наказана за свое сопротивление, и он пока не собирается губить ее. Поэтому он дает ей понюхать соль, а когда сознание возвращается к ней, поднимает ее. Но у Эфразии нет сил идти, и после нескольких шагов она падает. Оставив ее лежащей на земле, братья спешат в замок и посылают за ней экипаж. Слуги находят маркизу без сознания, с трудом укладывают ее в карету и отвозят в дом, где у нее начинается жесточайшая горячка.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Какая притворщица! — гневно воскликнул Альфонс, как только они с братом остались одни. — Как она ловко разыгрывала набожную, добродетельную и высоконравственную особу! И как лицо ее, словно специально созданное для обладательницы сих качеств, помогало ей меня обманывать! Но теперь-то я понимаю: ее привлекательные черты являлись всего лишь маской, надетой лицемерием. Только такой слепец, как я, не смог сразу распознать ее лживой сущности. Ах, мне жаль мужчин, ежели все женщины на нее похожи!

— Друг мой, — отвечал ему Теодор, — боюсь, как бы ты не был слишком скор в своих выводах. Я всегда советовал тебе быть осмотрительным, а ты слушал только свои чувства. Что нам теперь делать? Вильфранш скончался! Жена изменила!

— Надо похоронить первого и посадить под замок вторую, — проговорил Альфонс. — Ты останешься здесь, все уладишь, а я отправлюсь в Авиньон и спрячусь там, дабы избежать преследований за последствия этой злосчастной дуэли. А ты пресекай любые слухи, не давай проводить никаких расследований и сообщай мне все, до мельчайших подробностей.

— А что ты скажешь матери, чтобы оправдать заточение дочери?

— Я раскрою ей глаза на ее поведение.

— Ты не можешь этого сделать без ущерба для собственной чести.

— Не хочешь ли сказать, что я должен увековечить свой позор и продолжать держать эту женщину на свободе?

— Я вовсе не хочу этого сказать; просто предусмотрительнее было бы прислать сюда г-жу де Шатоблан вместе с внуком... И как только они покинут Авиньон, распустить слух о важных делах, вынудивших ее уехать с внуком в Париж. Когда же все трое окажутся здесь и в моей власти, я буду отвечать за всех троих. Главное — ничего не упустить, ибо предосторожности, кои я настоятельно советую тебе принять, относятся прежде всего к г-ну де Ношеру, очень богатому родственнику, намеревающемуся сделать завещание в пользу Эфразии. А если супруга твоя рассердится на нас, она немедленно завещает доставшееся ей богатство матери и сыну. Ты же понимаешь, брат, думая о мести, не следует забывать и о выгоде. Когда г-жа де Шатоблан попадет к нам в руки, все будут считать, что она в Париже, а так как мать Эфразии не слишком часто бывает в свете, ее быстро забудут, а мы распустим слух о ее смерти. С этой минуты имущество г-на де Ношера беспрепятственно вернется к твоей жене, с которой тебе будет нетрудно развестись по причине беспутного ее поведения, и мы, таким образом, сможем распоряжаться этим наследством вплоть до совершеннолетия твоего сына.

— Прекрасно придумано, дорогой, но как ча-. сто замысел далек от исполнения! Сколько препятствий придется преодолеть нам на избранном тобой пути!

— Я их преодолею, вот увидишь!

И братья отправились спать, даже не справившись о состоянии здоровья самой невинной, самой добродетельной и самой несчастной из всех женщин, покинутой ими в жесточайших страданиях.