Маркиза роддома №5 (СИ)

Лика жила с родителями до двенадцати лет, пока училась в начальной школе. Потом пришлось уехать в соседний посёлок, где была средняя и старшая школы. Жила в интернате. Родители не всегда забирали её даже на выходные, не то, что на каникулы. Но, поскучав полгода поначалу, она быстро привыкла к жизни без не слишком благополучных родителей. С тринадцати лет начала подрабатывать в фермерском хозяйстве. Работа была всегда. Грязная, тяжёлая. Но на ферме кормили и немного, но платили. В восемнадцать лет, едва получив аттестат о полном среднем образовании, подала документы в медицинский институт. Благо, что с учёбой у неё проблем не было.

Она порой сама удивлялась, как ей легко даётся запоминать целые страницы текста, прочитанные прямо перед экзаменами. Математика, химия – точные науки увлекали её своей чёткостью. Постоянством. И то, что она могла получить точный результат, когда решала задачу или ставила опыт. Точно также недолюбливала литературу, когда учитель выпытывала у всех, о чём думал персонаж в рассказе. Ей-то откуда знать!

Лика решила, что быть акушером ей понравится куда больше, чем дояркой. Сдав ЕГЭ, поступила на бюджетное место в институте Екатеринбурга, долго не верила своим глазам, просматривая списки поступивших снова и снова.

— Какая акушерка? – возмутилась мать, когда девушка поделилась с ней своим выбором, - шуруй в ветеринарку, дурища. Коровы каждый год родют. В отличие от баб. И зверьё будет присмотрено. И ты от нас далеко не уедешь.

Девушка промолчала. Зная по опыту, что спорить бесполезно. И порадовалась, что в школу пошла позднее своих сверстников на год – матери было лениво в её семь лет подавать документы, дочь её и так не беспокоила. Отец не с первого раза вспоминал, что у него вообще есть ребёнок. Потому и получилось без участия родителей отправить документы на поступление в несколько вузов.

Лика с содроганием представила, что было бы, если мать вынуждена была заполнять документы, как законный представитель. Точно бы со свойственной ей упёртостью настояла бы только на ветеринарном техникуме.

В Екатеринбурге девушка была редко. Несколько раз вместе с матерью навещали её сестру, Машу, тётку Лики. Ухоженная женщина средних лет не была приветлива. Но соглашалась показать, в какой стороне находится рынок. Но скоро даже такие поездки прекратились. Мать постоянно «следила» за отцом. Хотя сестре звонила регулярно. Жаловалась на «жадного упыря» и наглую Лику, которая не желала вкладываться в семейный бюджет. Сама она работала в крохотном деревенском детском саду, помощником воспитателя.

— Чуть отвернёшься, он уже выпивает, гад ползучий, — жаловалась она сестре, брезгливо морщась при виде валяющегося без памяти отца, — Лика, тащи в дом, пока не очухался и за новой чекушкой не погнал. И ведь находит всегда гроши на пойло!

Лика пожимала плечами. А чего их находить? Будто мать сама не знает, что отец, по горячей сетке выйдя на пенсию в пятьдесят лет, заботливо ныкает от жены деньги. Причём так ловко, что даже почтальон не всегда соображает, куда девается часть пасьянса из купюр, которые только что передал пенсионеру. Мелкие купюры можно было найти везде — под поилкой для свиней, камушком под забором, молочным ведром... Супруги играли в увлекательную игру «Как сохранить нычку и постепенно её пропивать» долгие годы, и это им никогда не надоедало. Зато до смерти надоела Лике.

Пыльная дорога лениво обтекала небольшую деревеньку под Екатеринбургом. Лика мрачно плюхнула сумку на сломанную скамейку, державшуюся из последних сил на трёх ножках. И осмотрела родные места.

Зелёные деревья, июльская жара... Так и подмывало забыть о неприятностях, и нырнуть в речку. А потом прийти домой и лечь в свою продавленную, но такую привычную кровать. Насмешки отца стерпит, не впервой. Да может он уже и спать лёг.

Вот и автобус подъехал. Ещё был выбор, куда шагнуть — обратно в сторону дома. Или в большой пугающий город.

Девушка решительно двинулась в автобус. Сначала попробует остановиться у тётки. Куда идти — она помнила — дом сестры матери находился недалеко от автобусной станции. Но вот пустит ли её полузнакомая родственница — ещё большой вопрос.

Всего час тряски по просёлочным дорогам — и вот автобус уже стоит на конечной станции. Нужно выходить. И идти, нога за ногу, до дома тётки.

Пока шла, сочиняла разные приветствия для родственницы. Которые все выпали из памяти, едва она увидела на пороге тётю Машу. Та как раз собиралась куда-то уходить, и племяннице не обрадовалась, смерив её недоумённым взглядом.

— Анжелика? — пробормотала тётка рассеянно, — ты как здесь? Где мать? Ваш алкаш ведь вчера пенсию получил, Маринка звонила, отчитывалась. От него же ни на шаг не отойти теперь. Она не звонила, что ты приедешь.

Лика вздохнула. Тётка, впрочем, поняла всё без лишних слов.

— Сбежала, значит, от них... Так, мне с тобой возиться некогда. Кидай барахло в хату, и поехали.

— Куда? — успела спросить Лика, отпуская сумку, которую забросили куда-то вглубь тёткиной квартиры.

Тётка, закрывая дверь, повернулась к девушке, холодно на неё посмотрев.