Марко Поло

Гильом де Рубрук находится в Константинополе в 1253 году. Он покидает город 7 мая вместе с другим фракцисканцем, Бартоломео ди Кремона, который долгое время заседал при великом греческом императоре в Никее, в сопровождении некоего Гильома Госселя, писаря из окружения короля Франции, обязанного, может быть, писать рассказ об экспедиции. С ними был малообразованный толмач по прозвищу Омодео (которого все поддразнивали, спрашивая, какой язык он мог хорошо знать) и молодой раб, купленный в Константинополе. Его путь лежит через Черное море и до Крыма; оттуда, через земли куменов — до Волги. Как и Плано Карпини, маршрутом которого он, кажется, следует, он достигает севера Аральского моря, плоскогорий Туркестана, приходит в Кара-Хитай и наконец — в Каракорум. Он встречает монгольского князя Мунке в конце декабря 1253 года и с тех пор следует за ним. Первая торжественная аудиенция в столице Монголии состоялась 4 января 1254 года, прибытие в Каракорум — 5 апреля 1255 года. Он уезжает оттуда 10 июля.

Вернувшись дорогой более северной, он достигает лагеря хана Батыя в районе Волги (ровно через год после того, как его покинул) и уезжает в Сарай 1 ноября. Через Грузию, вдоль западного побережья Каспийского моря, через горы Кавказа, через Армению, Анатолию и Конию, Рубрук достигает Аяса на юге Малой Азии, затем своего монастыря в Никосии, на острове Кипр. Монастырское руководство не дает ему разрешения отправиться с отчетом в Париж. Он посылает отчет письмом и прибывает во Францию немного позже.

Эти два больших путешествия Плано Карпини и Рубрука, более знаменитые, чем многие другие, оставили яркий след в истории не только потому, что они увенчались успехом и двум францисканцам удалось достичь двора Великого хана и пройти далеко на Восток, в Каракорум и его окрестности. Для историка важно (и это сразу обеспечило путешественникам известность), что оба они позволили познакомиться со своими наблюдениями и размышлениями о политике будущей евангелизации с помощью увлекательных и талантливых рассказов, которые имели большой успех, если не литературный, то, по меньшей мере, политический. Плано Карпини вскоре издал «Историю монголов», которую иногда называют «Описание монголов или татар» — нечто вроде доклада, предназначенного папе Иннокентию IV. Гильом де Рубрук послал королю по возвращению во Францию свой «Itinerarium», написанный в форме письма.

Эти две экспедиции, которые заставили о себе говорить, с точки зрения чистого открытия, не представляют абсолютно ничего экстраординарного или действительно дерзкого. Они выполняли политический заказ и волю суверенов Запада и были счастливы служить авторитету высшей власти. Путешествия были очень быстрыми, остановки — короткими. Замечательны тщательные приготовления. Миссии оказали помощь русским князьям, а затем монгольским вождям. Очень помогла информация, полученная от торговцев из Аяса, Крыма и Киева.

Монголы не прикладывают больших усилий, чтобы установить дипломатические отношения и наметить какой-то союз с европейскими монархиями или папством. Они желают прежде всего знать о нравах христиан, об их религии, их учреждениях, о могуществе и организации их армий. Они проявляют интерес к приезжим торговцам или чужеземцам, обустроившимся в их городах, особенно рядом с двором. Им охотно доверяют миссии, просят отвезти письма в Рим, в Париж или Лондон, просят привезти им драгоценные вещи, святые книги и даже хотят, чтобы их сопровождали по возвращении монахи, способные обучать их вере.

Правитель Персии искал союза с латинянами, чтобы защитить свои владения от опасности, которую армия султана Египта Байбара представляла для всего Ближнего Востока и для всего, что оставалось еще латинским королевством Иерусалим.

Посланники (des nunci) прибывают в Геную в 1280 году. Затем Бар Саум, посланный ханом Персии Аргумом, уполномоченный передавать письма для папы и королей западной Европы, вручает письмо, адресованное Филиппу Красивому. Оно написано на монгольском языке, ясно выражает стремление к союзу и даже намечает план кампании: «Король Франции нас уведомил, что он бросит свои армии против Египта и следовательно мы, веря в Бога, выступаем в последние месяцы зимы (январь 1291 года), и мы разобьем лагерь перед Дамаском. Если ты сдержишь слово и пошлешь свои войска в назначенное время, и да поможет нам Господь, когда мы возьмем Иерусалим, мы тебе его отдадим».

История генуэзца Бускарелло Гизульфи нам кажется показательной, и позволяет рассмотреть поближе судьбу и социальный уровень западных христиан, вовлеченных в большую авантюру на далеком Востоке — этих торговцев, политиков, управляющих посольствами, уполномоченных и советников монархов. Гизульфи покидает свой город — Геную — в 1279 году (или в 1280) и очень скоро после этого устраивается в Аясе. Мы его теряем из виду на семь или восемь лет, чтобы затем обнаружить при дворе Аргума, во главе миссии, посланной в Париж и Лондон.