Марко Поло

Очевидно, это всего лишь сказка, романтическая история, изобилующая преувеличениями, выдумками, ошибками и недостоверными фактами. Могли ли эти путешественники и искатели приключений полностью порвать с торговыми делами и привычками? А если они сохранили друзей и связи в Константинополе, как смогли сесть на корабль, так сказать, инкогнито? Разве не было у них до этого известности в Трабзоне, или, по крайней мере, в Греции?

Что касается знаменитого дворца Сан-Джованни Кризостомо, из достоверных источников известно, что он был куплен семьей Поло лишь много лет спустя. Уловка с драгоценностями, спрятанными в складках поношенного платья, описывалась довольно часто и другими рассказчиками.

Вся история Марко Поло, его удивительные приключения и достоверные подвиги содержат элементы волшебства, маскирующие «темные» места.

Джованни Баттиста Рамузио — первый биограф Марко Поло и комментатор его книги. Рамузио — первый и наиболее известный летописец великих путешествий средневековья. Его считают хорошо осведомленным, он не противоречит общеизвестным событиям и фактам, хотя, естественно, немного присочиняет и преувеличивает. Родился Рамузио в Тревизе в 1485 году. Будучи политическим деятелем, гуманистом и географом, он по поручению Светлейшего возглавлял несколько посольств в разных странах. Он был также мемуаристом и официальным хроникером, секретарем Сената, затем Совета Десяти, ревниво защищающим интересы своего города.

Его книга «Delle Navigazioni е Viaggi» («Для мореплавателей и путешественников»), написанная в 1553 году, является обширной компиляцией из героических рассказов, басен и уделяет особенно много внимания истории Венецианской республики и ее превосходству над другими государствами. Автор любовно относится к старинным преданиям и не подвергает их критическому анализу. Он отдает предпочтение рассказу в форме эпопеи, не углубляясь в детальное изучение исторических свидетельств. Он ищет популярности и не оставляет без внимания ничего из того, что могло бы насытить любопытство читателя. Автор стремится оправдать свои ожидания и ожидания людей, соскучившихся по всему необычному и экзотическому.

Так рождались и поддерживались легенды, и образ Марко Поло не избежал этой участи, подвергнувшись обработке. Авторы бесстыдно вторят друг другу, безмерно довольные тем, что смогли снабдить свои рассказы о Марко Поло занятными анекдотами. В результате они лишь поддерживают стереотипы.

Но это почти неизбежно при детальном изучении той или иной исторической личности. Можно ли претендовать на полную достоверность? Ведь чаще всего мы работаем с документами, безусловно, грамотно составленными и аутентичными, но очень редкими, фрагментарными и разрозненными. Эти обрывки информации проливают лишь робкий свет на события далекого прошлого, плохо стыкуются и часто не имеют никакой связующей нити.

Если мы не знаем метода, которым Рамузио (и по его примеру все летописцы великих путешествий в Азию) подкрепляли свою документацию, то приходится признать, что во многих случаях современный историк, вооруженный всем своим критическим материалом, тем более бессилен отличить правду от вымысла. Описывать историю семьи того времени, ничем не примечательную до появления в ней героя — это почти авантюра. Риск оступиться на каждом шагу, допустить ошибку.

Ни один современник Марко не интересовался предками великого путешественника и не пытался уточнить его генеалогию хотя бы в пределах двух-трех поколений. Люди того времени были не очень-то озабочены судьбой своих великих современников, и личность Марко Поло не казалась им достойной особого внимания. Слава пришла позднее, благодаря усилиям писателей. Ведь только по прошествии времени события обнаруживают свою истинную цену и значимость.

Точно и достоверно мало что известно о корнях семейства.

Наиболее устоявшаяся версия Рамузио, с которой мы знакомы по учебникам, говорит о том, что предки Марко Поло прибыли в Венецию из Далмации, портового города Себенико. Версия интересная и соблазнительная для некоторых исследователей, поскольку она утверждала (мы все еще в 1540–1550 годах) распространение влияния и притягательную силу Венеции относительно всех государств Адриатики, а также ее тесные устоявшиеся связи с подчиненными или союзными городами побережья.

Эта гипотеза имеет под собой реальную почву. Крупные портовые города принимали потоки эмигрантов всех мастей, жизнь в них кипела. Значительные людские и материальные ресурсы Венеции поставляла и подчиненная ей Славония. Рабочие и моряки, торговцы и рабы высаживались на пирсе Эсклавон, на самой оживленной пристани при входе в Большой Канал.