Марко Поло

Другой пример того же отношения: для него Северный Китай — это только Катай, то есть страна Катаев — название первой династии монголов, которые с X века открыли путь к завоеваниям на Севере. В то же время для Южного Китая, за Желтой Рекой, мы видим, как он, в сомнении, пишет то «манзи», то «мажи», принимая фактически две разные традиции. «Мажи», будучи, конечно, простонародным искажением слова «Манзи», для персидских историков означало «Большой Китай», всю империю Сунов, включая южные провинции. Название «Манзи», которое Марко употребляет чаще, является китайским словом «ман-тсе», которое звучит действительно как «манзи» в транскрипции персидской. Слово это — «сын варваров»; с оттенком пренебрежения оно довольно часто употребляется китайцами севера, задолго до монгольского вторжения. «Описание» вынужденно повторяет эту точку зрения в пользу на этот раз завоевателей, пришедших из степей, и очевидно, что Марко не осознает единства китайского мира. Он воспринимал страны Манзи как далекие, со странными обычаями, чужеродные друг другу королевства.

Сбор информации

Что касается службы у императора, мы не видим, чтобы Поло пригодился профессиональный опыт торговца, делового человека, финансиста или даже моряка. Кубилай не использует венецианцев ни для ведения счетов, ни для того, чтобы следить за казной или эмиссией бумажных денег, ни для того, чтобы получить большие займы… или вытащить деньги из их собственных сундуков. Их осведомленность в финансовом деле, опыт в большом или среднем обороте денег и ценных металлов, никак не служит им. Мы их больше не видим торговыми посредниками или поставщиками предметов роскоши, тканей, полотна, ювелирных изделий, даже стекла, о котором торговцы, уезжающие в Китай, так часто заботятся в Венеции.

Удивительно, но ни генуэзцы, ни венецианцы) обосновавшиеся при монгольском дворе, не принимают участия в строительстве и развитии могучего флота торговых кораблей для путешествий в Индию и боевых кораблей для больших военных экспедиций. Какая совершенная адаптация к новым условиям, какой быстрый прогресс степных племен в морском деле!

С крушением династии Сун, двор Юаней начал осуществлять гигантскую программу строительства: 1 500 зданий в 1279 году, 3 000 — два года спустя и 4 000 в 1283 году. Для осуществления этой программы мобилизуют армию, численность которой летописцы оценивают в 17 000 человек, необходимых только для перевозки стволов деревьев, срубленных в горах провинции Жехол (Ченгте) на севере Китая. Строительство кораблей, все более и более многочисленных, велось вдоль южного побережья, а также в Корее и далеко вверх по течению больших рек. Для вторжения в Японию в 1281 году монгольский флот выставил, по некоторым сведениям, более 400 хорошо оснащенных кораблей, еще 800 — против Тонкина в 1283 году, и еще 1 000 во время проигранной военной экспедиции против Явы в 1293 году. Флот строится без участия иностранцев благодаря наследию Сунов, морским традициям и навыкам старых мастеров. С другой стороны, монголы охотно конфисковали для своих далеких экспедиций торговые корабли и собирали под свои знамена много кораблей, захваченных у врага или у пиратов. Европейцы в развитии флота не участвуют и, но признанию самого Марко Поло, китайцы под властью монголов оставались преданы старинным традициям кораблестроения. Их джонки отличаются от кораблей итальянцев: они строятся из иных материалов, у них иная форма и технология строительства.

Другими словами, наши венецианцы вошли в общество, принципы построения которого намного отличались от европейских. В то время как во Франции доверяли итальянским финансистам, а в Испании и Португалии морских специалистов, приехавших из Генуи, заставляли строить флот и брать на себя командование, китайцы и монголы крепко держали в своих руках бразды правления в экономике. Итальянцы же проявляли себя в политике и управлении.

Из «Пролога» «Описания мира» становится ясно, чего ожидает император от своих иностранных подданных-европейцев, а следовательно, от от молодого Марко. «Как господин послал Марко со своим посланием» и «Как Марко возвратился из своей миссии», — это названия двух глав «Книги». Они говорят о внимании, которое император уделял крупным миссиям по информации и управлению. Необходимо было наблюдать, отмечать и давать отчеты; особенно — удовлетворять любопытство правителя и, помимо собственно политической жизни, описывать ему состояние стран, их ресурсы, нравы их жителей, их культы и ритуалы, а также исторические традиции. Это Марко хорошо понял, как он считает: «А другие же, когда возвращались, ничего ему (хану) не могли сказать, кроме того, почему они туда ходи-ли. И он всех их считал глупыми и неспособными». И он говорил им: «Я бы хотел услышать о новых вещах и о разных странах, а не то, почему ты туда ходил, — так как он очень любил слушать диковинные вещи».