Читаем Марко Поло полностью

Во время борьбы киданей, монголов и Сунской династии за китайскую землю — разорение, голод, беженство были уделом миллионов людей. По всей стране шли крестьянские восстания.

При начале владычества монголов в Китае и 1230 году предполагалось даже «обратить всю покоренную страну в степь, китайцев, если можно, всех вырезать». Это предложение оказалось невозможным.



Чингиз-хан на троне со своими сыновьями

Миниатюра ив персидской рукописи,

находящейся в Британском музее


Монголы, захватив Китай, отняли землю у крупных китайских землевладельцев, и хан широко наделял земельными угодьями своих приближенных — монголов и пришельцев из других стран.

Монголы не изменили ничего в способе выкачивания доходов. Среднего и мелкого землевладения в Китае монголы не трогали.

Но в захвате земель была проявлена огромная изобретательность. Один из царевичей, например, хотел завладеть шестьюдесятью тысячами цин[71] отмелей по берегам реки, для того, чтобы захватить в свои руки воду и брать оброк с судоходства.

Во времена Марко Поло еще шла борьба с Южным Китаем. Монгольская армия со своими стадами, т. е. целые племена, стояла, вероятно, на китайской земле, и поэтому возможно, что часть земель вокруг городов в это время была обращена в пастбища.

Китай не был уничтожен, он оказался рынком, но китайцы были стеснены настолько, что часть населения жила уже в лодках, разводя на лодках гусей и уток.

Это были люди, для которых буквально не осталось места на родине. На них-то и целился догадливый царевич, который овладел бы, получив отмели, не только китайской торговлей, идущей по рекам, но и пловучим сельским хозяйством.

В Южном Китае, пока не пала Сунская династия, попытались провести земельные реформы.

Возникла мысль взять земли от частных владельцев в казну.

По сделанному расчету выходило, что если бы правительство имело сто тысяч цин, то оно получало бы с этой земли, в качестве арендной платы, семь миллионов мешков хлеба, и этого хватило бы на прокормление самой многочисленной армии.

В 1263 году было постановлено: казна приобретает землю из частных рук посредством покупки.

«Если кто из чиновников или простолюдинов владеет более 100 му[72], — взять эту землю в казну с уплатой владельцу известной суммы, количество которой определяться должно количеством ежегодного оброка.

Участок земли, приносивший оброка один мешок, оценен в двести тысячных связок китайской медной монеты; если же земля доставляла оброка менее одного мешка, то за каждую десятую часть оного сбавлялось двадцать связок. Уплата сих денег производилась большею частью квитанциями и векселями.

Эта мера приобретения земель в казну в течение десяти лет приводилась в исполнение с большим успехом, особенно в губерниях Лян-чже и Лян-цзян, преимущественно в областях: Су-чжоу, Цзя-син, Ху-чжоу, Чан-чжоу, Чже-цзян».

До конца эту реформу провести не удалось.

Монголы, захватив юг Китая, уже не были теми монголами, которые хотели когда-то пустить весь Китай под траву.

Вельможи, придворные евнухи, жрецы буддийского и даосского исповеданий выпрашивали у монголов грамоты на земли, с приложением большой печати.

Но сами монголы втягивались в систему китайской жизни и изменяли ее. До них Китай был отделен от остального мира горами и пустынями.

Монголы установили мировые караванные дороги.

На несколько десятилетий стал между Китаем и всем миром мост. По этому мосту и пришли Поло со многими другими иностранцами.

Марко Поло отмечает, что в это время в Китае научились от египтян делать белый сахар. Историки китайского театра отмечают, что именно тогда начался китайский театр, под влиянием персидского, и именно тогда средне-азиатские инструменты были усвоены Китаем.

Китай, в котором был Марко Поло, не замкнутый Китай. В этот момент китайская и средне-азиатская культуры узнали друг друга и кое-что узнала далекая, с краю стоящая, неумытая Европа.

Марко Поло рассказывает

о величественном городе

Город назывался Ханьчжоу-фу[73].

Этот город прославлен арабами, персами, китайцами. Город этот описала здешняя царица в письме Баяну-победителю. Докладывали об этом городе царица и победитель вместе великому хану. Двадцать два описателя из коллегии «соединенных кистей» изобразили славу этого города, при помощи четырех азбук и китайскими иероглифами. Звездочеты города получили новое платье и тоже подали свое донесение.

Марко Поло сам осмотрел прекрасный город и проверил своими глазами чудо.

Говорилось в том писании прежде всего, что «город в округе около ста миль и двенадцать тысяч каменных мостов в нем, а под сводами каждого моста или большей части мостов суда могут проходить, а под сводами иных — суда поменьше. Не удивляйтесь, что мостов тут много; город, скажу вам, весь в воде, и кругом вода; нужно тут много мостов, чтобы всюду пройти».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное