Марко Поло

В 1245 году, получив от папы Иннокентия IV письмо «царю и народу татарскому», Карпини и еще один монах, известный как Бенедикт Польский, отправились в Восточную Европу. Затем, проделав труднейший путь, они вышли к западной границе Монгольской империи на берегах Днепра. После этого они двинулись к Волге, а потом пошли по степям и засушливым пустыням в Монголию. Путешественники, следуя по монгольской территории, пользовались системой почтовых станций, позволявшей от пяти до семи раз в день менять лошадей. Благодаря этому они преодолели огромное расстояние за 15 месяцев и достигли монгольской столицы Каракорум как раз в тот момент, когда новый хан Гуюк (внук Чингисхана) готовился принять свой титул. А по пути, в 1246 году, Карпини встречался с ханом Батыем. В 1247 году он благополучно возвратился в Рим, а умер в 1252 году.

Лоуренс Бергрин пишет: «Это было великое путешествие. Карпини первым из представителей Запада после 900 года пробился восточнее Багдада и благополучно вернулся из недоступных пустынь Азии»^{28}.

Да, ему не удалось обратить монголов в христианскую веру, но его путешествие не пропало даром. Он подарил западному миру первое относительно вразумительное описание монгольских обычаев, создав две рукописные книги «Historia Mongalorum» («История монгалов») и «Liber Tartarorum» («Книга о татарах»). Они, кстати, переведены на многие языки, в том числе и на русский.

В этих книгах содержались сведения о положении Монгольской империи, о ее государственном устройстве, о быте и военном искусстве монголов и способах управления завоеванными территориями.

Автор, в частности, отмечает, что монголы «более повинуются своим владыкам, чем какие бы то ни было люди, живущие в сем мире или духовные, или светские, более всех уважают их и нелегко лгут перед ними. Словопрения между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется какой-нибудь скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпускает его, или ведет к тем людям, которые для того приставлены; люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у вышеупомянутых лиц и без всякого труда получают его обратно. Один достаточно чтит другого, и все они достаточно дружны между собою; и хотя у них мало пищи, однако они вполне охотно делятся ею между собою. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого-нибудь нетерпения, но поют и играют, как будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерный зной. И это люди неизнеженные. Взаимной зависти, кажется, у них нет»^{29}.

Одновременно с этим Джованни дель Плано Карпини отмечает и дурные стороны монголов: «Они весьма горды по сравнению с другими людьми и всех презирают. <…> По сравнению с другими людьми они очень вспыльчивы и раздражительного нрава. И также они гораздо более лживы, чем другие люди, и в них не обретается никакой почти правды; вначале, правда, они льстивы, а под конец жалят, как скорпион. Они коварны и обманщики и, если могут, обходят всех хитростью. Это грязные люди, когда они принимают пищу и питье и в других делах своих. Все зло, какое они хотят сделать другим людям, они удивительным образом скрывают, чтобы те не могли позаботиться о себе или найти средство против их хитростей. Пьянство у них считается почетным, и, когда кто много выпьет, там же извергает обратно, но из-за этого не оставляет выпить вторично. Они очень алчны и скупы, огромные мастера выпросить что-нибудь, а вместе с тем весьма крепко удерживают всё свое и очень скупые дарители. Убийство других людей считается у них ни за что»^{30}.

Как видим, подмечено весьма точно. Соответственно, ценнейшая информация, собранная Карпини, циркулировала потом по всей Европе и вошла в средневековую энциклопедию «Speculum historiale» («Историческое зерцало»), написанную монахом-доминиканцем Винцентом из Бове.

Жан Пьер Дреж констатирует: «За время путешествия посланнику удалось собрать крайне важную информацию. Записанная доминиканцем “История монголов” — не рассказ о путешествии, а рапорт разведчика о собранных данных. Наряду с фантастическими легендами, изложенными с нередкой в то время легковерностью, Плано Карпини дает точное антропологическое описание монголов. Прежде всего он касается проблемы войны и указывает средства сопротивления»^{31}.

Забегая вперед отметим, что существует мнение о том, что «по организации, темам и широте обзора “История” Карпини предвосхищает “Путешествие” Марко Поло. Марко до отъезда в Китай не видел рукописи Карпини, но, по всем признакам, ознакомился с ней, прежде чем написать свой собственный, гораздо более детально разработанный труд, и в значительной степени использовал его»^{32}.

Андре де Лонжюмо