Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

И вот только в этот критический момент, как бы желая искупить свою вину за опоздание, карьером, обгоняя цепи рот 1-го батальона, вылетает артиллерийский взвод и становится на позицию в каких-нибудь 1000 шагах от красных. Но открыть огня ему не удалось: в цепи 9-й роты своим могучим баритоном поручик Погорлецкий запел: «Смело мы в бой пойдем». Подхватили пение ближайшие офицеры, но на короткий момент – неслось уже «ура» всего 3-го батальона, а за ним и 1-го.

Один за другим замолкли пулеметы красных… Упорно дрался противник, но был принужден бежать, и все поле покрылось его массой. Огрызнулись картечным огнем их батареи, но, попав под ружейный огонь, стали сниматься с позиций, потеряв одно орудие. Спасли бегущих красных их два бронеавтомобиля, но и те скоро стали отходить, будучи обстреляны артиллерийским взводом. Один из них был подбит.

Преследование красных по приказанию остановлено. Но это приказание не дошло до 7-й и части 8-й рот. Они быстро шли вперед и, только дойдя до хутора, верстах в 8 от станицы, остановились, подвергшись нападению красного бронеавтомобиля, одной пулеметной очередью выведшего из строя сразу 6 офицеров. Влево, где водворилась уже тишина, они не имели зрительной связи. Послали связь и донесение.

Темнело. Незаметно прошел целый день, день непрерывного, отчаянного боя. Вскоре, уже в полной темноте, из Кагальницкой к хутору подъехала большая колонна подвод с приказанием: немедленно ехать в станицу. Приехав, ротам не пришлось даже сгрузиться с подвод: полк на подводах куда-то трогался.

* * *

Перевязочный пункт, станичная школа, был переполнен ранеными, и пришлось занимать соседние здания. Во 2-й половине дня, только после того как красные были сбиты с позиций и по полю наступления не несся рой пуль и снарядов, смогли выехать для сбора тяжелораненных санитарные подводы. До позднего времени шли поиски раненых на поле ячменя. Целыми подводами увозились и убитые.

Тяжела и утомительна была работа медицинского и санитарного персоналов всего полка. (В 3-м батальоне половина санитаров переранена и убита.) Они работали и всю ночь. Раненых нужно не только перевязать, но и напоить и накормить. Их нужно было отправлять в Новочеркасск. Убитых похоронить. Великой благодарностью отвечали пострадавшие за жертвенную энергию и сердечное участие сестер милосердия, во главе со старшей сестрой – Полиной Гавриловной. Закончив свое дело только на утро следующего дня, они, не отдохнув, должны были отправиться нагонять полк.

Потери огромны. У главного участника боя – 3-го батальона:

в 7-й роте – до 60 офицеров, из них около 15 убитых;

в 8-й роте – свыше 200, при 40 убитых;

в 9-й роте – до 45, при 10 убитых.

В 1-м батальоне одна только рота генерала Маркова потеряла до 50 человек, из которых 4 убитых.

Общие потери в двух батальонах достигали 400 чел., из них около 80 убитыми. Несколько тяжело раненых умерли в станице и в Новочеркасске.

Ряд больших братских могил появился на кладбище станицы Кагальницкая.

* * *

Полк выполнил свою задачу. Он понес потери пропорционально к численности, хотя и большие, нежели противник, однако нанес ему потрясающий моральный удар, сказавшийся в последующее время. Разгрома противника не произошло только потому, что было остановлено преследование. Захвачено одно орудие, свыше 10 пулеметов и небольшое число пленных.

«Экзамен» Офицерский батальон, по признанию «старых» марковцев, выдержал блестяще.

26 июня. Всю ночь и день около 200 повозок с 8 бойцами на каждой катили по степи, растянувшись на многие версты. Утомленные бессонной ночью, боем, безжалостно жгущим солнцем, они спали, не чувствуя неудобств на трясших их подводах. На остановках слезали и засыпали на земле. Они не замечали, что их лица до неузнаваемости покрылись толстым слоем пыли; не интересовались, какие населенные пункты они проезжали; их совершенно не беспокоили одно время недалеко рвущиеся снаряды.

27 июня. Так тряслись они и вторую ночь и второй день. Мучил уже сильный голод, не говоря о жажде. Ели и пили все, что попадалось без разбора: воду, молоко, незрелые фрукты, ягоды шелковицы; в ничтожном количестве хлеб, сало… Стали страдать расстройством желудка.

Наконец, около 17 час. колонна втянулась в какое-то село и остановилась. «Слезай! – раздались крики. – Приехали!» И через короткое время роты были разведены по квартирам, и скоро, едва освежившись и подкрепившись тем, что дали хозяева, люди уснули.

28 июня. Тяжелое пробуждение, но бодрость и силы быстро восстанавливались, тем более что на столах стояла уже обильная пища.

Первый вопрос всех: «Где мы?» Название села Горькая Балка ничего не говорило, но, узнав, что полк присоединился к армии, оживились и обрадовались и особенно, когда было объявлено, что после обеда генерал Деникин сделает смотр полку.

Полк выстроился развернутым фронтом в колоннах поротно, имея на правом фланге 3-й батальон. Командир полка, полковник Тимановский, обошел полк.

– Полк смирно! – скомандовал он.

– Полковник Кутепов – начальник нашей дивизии… – передали в ротах. Его знали лишь участники 1-го Кубанского похода.