Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Пополнение состояло сплошь из кубанских казаков. Казаки были влиты во все роты и даже в чисто офицерские: 7-ю и 9-ю, составив в них четвертые, «казачьи» взводы. Теперь полк генерала Маркова почти на две трети состоял из кубанцев. На офицерах это отражалось в том смысле, что они чаще и глубже стали воспринимать казачьи обычаи, нравы и даже внешний облик. В дальнейших походах на остановках казаки обыкновенно собирались в круг, пели казачьи песни, танцевали «Наурскую», жарили шашлык… Воспринимали все это и офицеры. «Эх, Кубань, ты наша Родина, вековой наш богатырь», – стала их любимой песнью; «наурская» – любимым танцем, с кинжалом в руке и с похлопыванием в ладоши. На головах у марковцев все чаще стали появляться кубанки, на поясах кинжалы, а на плечах бурки, заменявшие шинели. Дружба между офицерами и казаками укреплялась и никогда не исключала огромного уважения казака к офицеру, как бы он молод ни был: казак в 30 лет назовет своего офицера в 19 лет – сынок, но всегда выполнит безропотно его приказания. Приятно было слышать обращения казаков:

– «Господин хорунжий! Господин есаул!» – подчеркивающие их признание офицеров за своих, казачьих.

Богатая, торговая, большая станица Кущевская приняла своих освободителей очень радушно. Марковская молодежь встречалась с учащейся молодежью, нашла развлечения и забавы: киносеансы, танцевальный вечер в театре… И как-то мимо проходили последствия большевистской власти: похороны и панихиды по убитым и расстрелянным большевиками. Даже не замечалась поставленная на площади станичного правления зловещая виселица, а затем и тела повешенных на ней врагов казачьих, среди которых был и офицер – подъесаул. Впрочем, марковцы такие картины наблюдали в пройденных ими станицах.

На екатеринодарском направлении

В дни стоянки 1-й дивизии в Кущевке расположение других дивизий было таково: 1-я Кубанская дивизия генерала Покровского, развернувшаяся из бригады, преследовала армию Сорокина и должна была очистить от красных район г. Ейска. 1-я конная генерала Эрдели висела на фланге армии Сорокина. 3-я пехотная, усиливавшаяся Солдатским пехотным полком, сформированным из пленных красноармейцев, наступала по екатеринодарскому направлению и 10 июля взяла станицу Кореновскую, в 60 верстах от станицы Тихорецкая. 2-я пехотная – 5 июля, пройдя до 60 верст, заняла ст. Кавказская, от которой развивала действия на г. Армавир, выставив заслоны в стороны Екатеринодара и Ставрополя. 8 июля Ставрополь был взят большим партизанским отрядом полковника Шкуро, пришедшего с юга и затем вошедшего в состав армии.

Таким образом фронт армии за неделю после взятия Тихорецкой растянулся до 250 верст, и силы ее, хотя и увеличившиеся до 20 000 бойцов, оказались разбросанными на этом фронте и всюду уступающими численности противника.

Для армии в это время ставилась единственная и главная задача: окончательно разбить армию Сорокина (до 30 000 чел.), для чего нужно было прежде всего не дать ей возможности отойти на Екатеринодар и там переправиться на южный берег р. Кубани. Итак, первая цель – взять Екатеринодар.

Но сил одной 3-й дивизии (до 3000 чел.) было для этого недостаточно. Город прикрывался отрядами красных в 10 000 человек, и, кроме того, при наступлении дивизия имела бы на своем левом фланге другие отряды красных, хотя и значительно меньшей численности, стоявших гарнизонами в станицах по линии железной дороги Екатеринодар – Кавказская. Поэтому на екатеринодарское направление направлялась и освободившаяся 1-я дивизия.

Однако угроза перешедших в наступление красных на г. Ставрополь заставила направить туда Кубанский стрелковый полк с 2 орудиями, который 12 июля по железной дороге выехал из Кущевки. После него сразу же стал грузиться генерала Маркова полк с двумя орудиями, для переезда на екатеринодарское направление. Конные части отправились туда походным порядком.

13 июля. Марковцы поэшелонно прибывали на ст. Тихорецкая. Подъем у всех был огромный. Ехали с песнями. Когда под колесами вагонов застучали стрелки станции, взоры всех направились на здание вокзала. Над ним развевался национальный флаг. Раздалось всеобщее «ура».

И вдруг на платформу вышел… жандарм. «Жандарм!» – раздались крики по вагонам. Перед восторженными взорами стоял он в полной форме – «старорежимный»… Величественно выглядел жандарм! Всего лишь с унтер-офицерскими нашивками на погонах, с медалями, с серебряным большим шевроном на рукаве и с аксельбантами на плече. Некоторые марковцы даже заметили небольшую деталь в его форме: аксельбанты были не красного, как раньше, цвета, а трехцветные; бело-сине-красные – деталь, которая также радовала. И стоял жандарм как символ величия России, порядка, спокойствия… и всей образцовой чистоты, которая теперь была на перроне и на вокзале, и в сквере, и во всем поселке.