Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Подошла очередь и 1-й батареи. К переправе она была совершенно готова. С трудом мобилизованные в станице подводы были нагружены снарядами, перегруженными из эшелона и из зарядных ящиков. На подводы же было погружено все то, что можно было снять с орудий и ящиков. Полковник Миончинский предусмотрел все для проведения благополучной переправы. Переправлялась батарея по частям: лошади шли выпряженными, по одному катились на руках орудия и ящики, по одной переезжали не сильно нагруженные подводы. Лед потрескивал под тяжестью орудий. Последнее орудие катилось юнкерами по уже выступившей на лед воде и по команде «бегом марш!» К великой радости юнкеров, от которых валил пар, переправа 5 орудий, зарядных ящиков, передков и всех подвод прошла благополучно.

Наконец дошла очередь и до 1-го Офицерского батальона, снявшего свои заставы, которые с высокого берега реки могли наблюдать движение армии к станице Ольгинской. «Картина была чудесная: по гладкой белой степи ползла из Аксая черная, бесконечная лента людей, повозок. Шли и шли и, казалось, что никогда не кончится эта живая лента, освещенная солнцем. Вот видна станица Ольгинская, куда втягивалась голова ленты», – записано в воспоминаниях. Офицеры в эти минуты совершенно не думали о дальнейшем. Для них пока все очевидно: армия идет в Ольгинскую. Неизвестность впереди, за станицей, скрываемая холмами.

С рассветом на дорогу, по которой шла армия, вышла небольшая колонна пехоты. Это 2-й Офицерский батальон, проделавший свой ночной путь вдоль южного берега реки от ст. Заречная. Труден был марш для него: без дороги, по сугробам снега, кучам камней, бревен, через опрокинутые лодки. Батальон шел, видя на противоположном возвышенном берегу темные, без огней, силуэты Ростова и Нахичевани, для части чинов его – родных городов.

Последними перешли Дон у Аксая части партизан, прикрывавшие его. Несколько взрывов подорвали полотно железной дороги. В 11 час. ушла с переправы и Техническая рота.

Красные не преследовали армию; лишь два аэроплана пролетели над колонной на большой высоте и сбросили несколько бомб, разорвавшихся далеко в стороне.

* * *

От р. Дона до станицы Ольгинской было верст пять. Дорога шла по дамбе, была утоптана прошедшими частями, и люди шли бодро.

В строю одной из рот оказалась неожиданно какая-то девушка, женщина-прапорщик. Она шла, спотыкаясь в непривычных для нее сапогах, с большим вещевым мешком за спиной, недостаточно подтянутым и поэтому стеснявшим и затруднявшим движение; винтовку несла на ремне, охватывавшим одновременно и мешок, что было совсем тяжело и неудобно. Вся ее высокая, неестественно согнувшаяся фигура выражала явное изнеможение. Она напоминала затравленного и перепуганного звереныша. Один из офицеров предложил ей взять ее мешок. Она посмотрела с испуганным недоверием и надеждой и нерешительно отдала мешок. До Ольгинской оставалось еще полпути – мало для молодого офицера, но – как много еще для нее! Казалось, вот-вот она свалится. Пришлось облегчить ее и от винтовки.

Все это видел командир взвода, не допускавший ни малейшего нарушения порядка в строю.

– Да какой же ты солдат (он, произведенный в офицеры из рядовых, ко всем обращался на ты), если отдал свою винтовку! – сказал он женщине-прапорщику. В его голосе слышалось искреннее негодование.

Взвод рассмеялся над тоном своего командира, но девушка, видимо, приняла этот смех как издевательство над нею. С видом горького упрека, сверкнувшего в ее глазах, она вырвала у офицера свою винтовку и мешок…

В станице Ольгинской

После полудня 10 февраля вся армия сосредоточилась в станице, расположившись на широких квартирах. Богатая станица, находившаяся до сего времени в стороне от мест боев, радушно встретила непрошеных постояльцев. Люди досыта наелись и быстро улеглись спать. Сон был долгий, крепкий и спокойный. Неожиданного нападения врага быть не могло: станица была в степи, и многие версты ровной, покрытой снегом местности отдаляли ее от мест, занятых Красной гвардией: Аксая, Нахичевани, Ростова, Батайска. В непосредственном охранении стали партизанские отряды. Только на следующий день красные со стороны Нахичевани дали несколько орудийных выстрелов, но снаряды разорвались на большом недолете; да их небольшая конная часть атаковала отряд сотника Грекова, но была им отбита с потерей для отряда одного убитым и 3 ранеными.

11 февраля. Все проснулись бодрыми и жизнерадостными. Светило солнце; не было холодного ветра. Значительно потеплело.

Без дела никому не пришлось быть: приводили в порядок оружие, снаряжение. Всюду оживленные разговоры, и прежде всего о том – куда идем? Никто достоверно ничего не знает: передают слухи действительные, выдуманные, передают всякий вздор…

Командир взвода весьма серьезен, не любит болтовни, особенно за делом. Тем паче – нужно его задеть посильнее.

– Мне достоверно известно, что мы отсюда идем на Мервский оазис, – заявляет поручик З. Этот «слух» подтверждают с жаром другие. Командир взвода (ведь и ему как-никак, а интересно) спрашивает:

– Куда? Это где же?