Маркс и Энгельс

Недостаток, который внушает вам наибольшее отвращение?

— Ханжество.

Ваша антипатия?

— Жеманные, чопорные женщины.

Ваше любимое занятие?

— Поддразнивать самому и отвечать на поддразнивание.

Ваш любимый герой?

— Нет ни одного.

…героиня?

— Их слишком много, чтобы можно было назвать только одну.

Любимый цветок?

— Колокольчик.

…цвет?

Энгельс вспомнил зловонные красильные цехи текстильной фабрики и написал:

— Любой, если это не анилиновая краска.

Ваше любимое блюдо?

— Холодное — салат, горячее — ирландское рагу.

Ваше любимое житейское правило?

— Не иметь никакого.

Ваш любимый девиз?

— Относиться ко всему легко.

— Ах, дядя Энгельс, — сказала Тусси разочарованно, прочитав его ответы, — ты зря, шутки ради, наговорил на себя напраслину. Ты совсем другой.

Вскоре Энгельс вернулся в Манчестер. Там радостное событие было отмечено снова. 10 апреля Фридрих писал об этом Карлу:

«Свадьбу мы здесь отпраздновали с большой торжественностью, собакам надели зеленые ошейники, для шести ребят был устроен званый чай, огромный стеклянный кубок Лафарга служил чашей для пунша, и бедного ежа напоили пьяным в последний раз».

Ручной еж был другом не только Энгельса, его жены Лицци, но и Тусси Маркс, часто наезжавшей в Манчестер. Однако в ночь, когда вся семья Энгельса отпраздновала заочно свадьбу Лафарга, еж разгрыз одеяльце, на котором спал, сунул голову в дыру и так запутался, что утром его нашли задушенным.

Известие о кончине ежа огорчило Тусси, и Карл с шутливой печалью выразил Энгельсу соболезнование по поводу кончины «достопочтенного ежа».

Лафарги уехали на месяц во Францию. Они решили затем обосноваться в Лондоне, где Лафарг, закончивший медицинское образование, должен был начать врачебную практику.

Маркс после отъезда дочери и зятя принялся за рукописи II и III томов «Капитала» и снова перечитал Адама Смита и много других книг. Он тщательно проследил взаимосвязь между нормой прибыли и нормой прибавочной стоимости и успешно выработал схему всего последнего тома своего труда. Однако нездоровье мешало ему. Несмотря на уговоры Женни лечиться, Карл не только отказывался от помощи врачей, но часто скрывал, что болен.

В это же время I том «Капитала» прокладывал себе дорогу, завоевывая людей. Сложны и необычны судьбы эпохальных книг-откровений. Их сжигали, но они снова появлялись из пепла и совершали свое триумфальное шествие по векам. Их предавали анафеме, оплевывали, а они воскресали и начинали новую жизнь, радуя и обогащая человеческие души. Их не замечали и пытались уничтожить молчанием, и все же они, сильные, как буря, двигались по всей земле, проникая в каждое жилище. Сгусток гениальных мыслей и чувств, эти книги неизменно рано или поздно доходили до тех, кому предназначались, потому что служили счастью и добру людей. Ничто не могло задержать победный путь «Капитала». Гениальное не умирает.

Приближалось 50-летие Маркса. О полувековом юбилее Марксу напомнили родные. Пятьдесят лет! Порог старости! В окно кабинета врывался запах майских цветов. Гудели жуки, пели птицы. Карл закурил и оперся головой на руку. Промелькнули разрозненные картины детства, юности, зрелых лет, припомнились давно исчезнувшие люди.

«Ах, Карлхен, Карлхен, ты все еще нищий и таким умрешь. Если б ты послушался меня и вместо того, чтобы пытаться осчастливить все человечество, сколотил капитал, то жил бы, как дядя Филипс и даже богаче, ведь у тебя такая голова», — донесся до него шепот покойной матери.

Карл насмешливо сощурил глаза. Полвека тянул он лямку, был изгнан с родины, беден, болен, вступал в необеспеченную старость. В течение многих лет рядом с ним терпели тяжкие лишения жена и дети. И, однако, подводя итоги прожитого, Маркс знал, что, начни он жизнь сначала, все равно пошел бы по тому же пути, не отказался бы ни от чего.

И когда Женни, поздравив Карла, прижала к груди его седую голову, Карл сказал ей с глубоким чувством:

— Я нашел все-таки в жизни самое редкое и ценное: настоящую любовь — тебя, и дружбу — Фридриха.

«Дорогой Мавр! — писал Марксу Энгельс в те же дни, — поздравляю anyhow[20] с полувековым юбилеем, от которого, впрочем, и меня отделяет лишь небольшой промежуток времени. Какими же юными энтузиастами были мы, однако, 25 лет тому назад, когда нам казалось, что к этому времени мы уже давно будем гильотинированы».

Подобно тому как огромная масса Луны притягивает к себе морские пучины, вызывая приливы и отливы океанов, так гений обладает магнетической силой притяжения. Женни фон Вестфален пожертвовала ради Маркса всеми привилегиями своего аристократического происхождения и любила его безмерно до самой своей смерти; великий Энгельс делил с Марксом все и не пожалел своих лучших лет, чтобы предоставить другу возможность творить. Вильгельм Вольф завещал Марксу свое небольшое, трудом скопленное состояние, так же как Елена Демут бескорыстно посвятила семье Маркса всю свою жизнь.