Маркс и Энгельс

В тот же день к Марксу пришли два коммунара. Они чудом спаслись, благодаря самоотверженности товарищей. Их появление было встречено громкими изъявлениями радости, как только они назвали свои фамилии. Оба были хорошо знакомы Карлу по письмам и понаслышке, но видел он их впервые. Один, постарше, был худощавый высокий брюнет с продолговатым смуглым лицом, бородкой «под Генриха IV» и узкими стрельчатыми усами, мало походил на француза, каким был на самом деле. Он казался уроженцем Южной Испании, сошедшим с портретов знатных грандов кисти Веласкеса. Его звали Шарль Лонге. Он был журналистом и принимал видное участие в Парижской коммуне. И до этого, со времен студенчества, он боролся с цезаристским режимом. С ним вместе пришел Валерий Врублевский. Он значительно постарел. На усталом лице резче выделялись оспенные рябины, и в углах губ образовались новые складки. По-прежнему уверенно и бодро откидывал он назад мужественную голову, и непреклонная воля была во взоре. Женни Маркс с особым интересом и благожелательностью отнеслась к польскому революционеру. В течение нескольких часов говорил он с ней о Коммуне и ее защитниках. Женни, умевшая безошибочно чувствовать людей, была поглощена строгим, простым и вместе с тем глубоким рассказом Врублевского. Он невольно внушил ей не только симпатию, но и уважение.

После чая мужчины поднялись в кабинет хозяина дома. Маркс с наслаждением затянулся сигарой. Врублевский набил табаком трубку, а Лонге, отказавшись курить, подошел к окну. В саду он увидел Женнихен; с лейкой в руке она шла к своей тепличке. Бывший полководец Коммуны достал из кармана изрядно потрепанного пиджака мятый исписанный лист бумаги и протянул его Марксу. Тот внимательно прочел раз, другой и сказал, заметно пораженный:

— Но ведь это превосходно. Я слыхал про Эжена Потье, но не предполагал, что он может написать столь мощные строки. Нам очень не хватало такого из сердца вылившегося гимна. Прошу вас, прочтите мне вслух.

И в рабочей комнате Маркса зазвучал «Интернационал»:

Вставай, проклятьем заклейменный..

Врублевскин обычно мастерски декламировал стихи, но в этот раз голос чтеца дрогнул и зазвенел. Преодолев волнение, он закончил «Интернационал» стоя. Наступила тишина. Маркс курил, нахмурив брови, и о чем-то сосредоточенно размышлял.

— На развалинах великой Парижской коммуны раздался этот полный уверенности в конечной победе призыв, — сказал вдруг Маркс, потушив сигару, и медленно повторил рефрен:

Это будет последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!

В сентябре 1871 года в Лондоне состоялась закрытая, полулегальная конференция Международного Товарищества Рабочих. Судьба Коммуны была весьма поучительна. Отныне главным для пролетариата становилась сплоченная революционная марксистская партия. Обобщению опыта возникновения, бытия и гибели Коммуны и была посвящена конференция. В ходе ее работы наиболее полно выявились взгляды Маркса и Энгельса на партию пролетариата. Тем большее негодование вызывали анархисты и их лидер Бакунин, которые отрицали необходимость политической борьбы и партийного объединения. Резолюция, принятая на конференции «о политическом действии рабочего класса», гласила, что «пролетариат может действовать как класс, только организовавшись сам в политическую партию, что пролетарская партия необходима для того, чтобы обеспечить победу социальной революции и осуществить ее конечную цель — уничтожение классов».

Лондонская конференция поставила перед пролетариями задачу создания в каждой стране строго дисциплинированной политической рабочей партии.

Максим Ковалевский.

Ф. Энгельс (фото 60-х годов XIX века).