Маркс против русской революции

Насколько живучим был миф панславизма, видно из того, что к нему обращается даже Гитлер в «Майн Кампф»: «Я не забываю всех наглых угроз, которыми смела систематически осыпать Германию панславистская Россия. Я не забываю многократных пробных мобилизаций, к которым Россия прибегала с единственной целью ущемления Германии. Я не могу забыть настроений, которые господствовали в России уже до войны, и тех ожесточенных нападок на наш народ, в которых изощрялась русская большая пресса».

Более того, представление о России как «империи зла», угрожающей Европе посредством «панславизма», которое сформулировали Маркс и Энгельс, продолжало быть актуальным и в отношении СССР. В книге Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» (1951), которая стала библией либеральной антисоветской интеллигенции, ежегодно переиздаваемой на европейских языках, прямо сказано, что «большевизм должен своим происхождением панславизму более, чем какой-либо иной идеологии или движению». А ведь Ханна Арендт — боец «холодной войны» против СССР уже второй половины ХХ века.

Исчерпал себя в антироссийской доктрине Маркса и Энгельса миф панславизма — стала культивироваться идея о том, что Россия стоит за спиной Пруссии в ее агрессивной политике. В 1870 г., перед началом франко-прусской войны Интернационал принимает воззвание, в котором говорится: «На заднем плане этой самоубийственной борьбы виднеется мрачная фигура России. Плохим признаком является то, что сигнал к нынешней войне был дан как раз в тот момент, когда московитское правительство закончило постройку важных для него в стратегическом отношении железных дорог» [69, с. 4].

Английский либеральный философ Дж. Грей пишет: «Рефлекторная враждебность Запада по отношению к русскому национализму… имеет долгую историю, в свете которой советский коммунизм воспринимается многими в Восточной и Западной Европе как тирания Московии, выступающая под новым флагом, как выражение деспотической по своей природе культуры русских» [70, с. 71].

Как уже говорилось, с ХVI века к образу России как «варвара на пороге» добавлялся «географический» мотив представления русских как азиатского народа. Это сближало образ России с образом другого «варвара на пороге» — Османской империи. Некоторые авторы утверждали, что для Европы «русские хуже турок». У Маркса эта мысль приобрела концептуальную четкость, по его выражению, «Турция была плотиной Австрии против России и ее славянской свиты» [71, с. 247].

В Англии во время русско-турецкой войны соратники Маркса занимались организацией «национальной демонстрации сочувствия Турции и осуждения русской политики». Сам Маркс, находясь на отдыхе, писал им: «Пожалуйста, информируйте меня об успехах, которых Вы добились в этом направлении». Он писал В. Либкнехту (4 февраля 1878 г.): «Мы самым решительным образом становимся на сторону турок… Потому, что поражение русских очень ускорило бы социальный переворот в России, элементы которого налицо в огромном количестве, а тем самым ускорило бы резкий перелом во всей Европе» [71, с. 246]. Вот в чем суть — заинтересованность в «социальном перевороте в России» вызвана вовсе не в возможности устроении справедливой жизни российских трудящихся, а в «резком переломе во всей Европе».

Об этой единодушной антироссийской позиции западного общества писал в 1879 г. Н.Я. Данилевский. По его словам, на стороне Турции выступила не только «жидовствующая, банкирствующая, биржевая, спекулирующая Европа — то, что вообще понимается под именем буржуазии», но и «Европа демократическая, революционная и социалистическая, начиная от народно-революционных партий… до космополитической интернационалки» [72].

Одним из направлений в борьбе против имперского государства России был подрыв той модели межэтнического общежития, которое сложилось в России. Здесь союзником выступала либеральная российская интеллигенция, которая со второй половины ХIХ века вела непрерывную кампанию поддержки антироссийских движений в Польше и в Галиции. Был сформирован образ России как «тюрьмы народов».

Маркс не вникает в особенности того типа многонационального государства, который сложился в Российской империи. Он формирует свои представления на основе чтения политических памфлетов из России. Так, он исключительно высоко оценивает книгу демократа-утописта Н. Флеровского (В.В. Берви) «Положение рабочего класса в России» (СПб, 1869). Маркс пишет о ней Энгельсу: «Это самая значительная книга среди всех, появившихся после твоего труда о «Положении рабочего класса [в Англии]». Прекрасно изображена и семейная жизнь русского крестьянина — с чудовищным избиением насмерть жен, с водкой и любовницами» [73, с. 358]. Чтобы читать эту книгу, Маркс стал изучать русский язык. Он многократно ссылается на эту книгу как на самый достоверный источник знания «о положении крестьянства и вообще трудящегося класса в этой окутанной мраком стране». Из этой книги, по мнению Маркса, «следует, что крушение русской державы должно произойти в ближайшее время» [73, с. 367]. Можно себе представить, что там написал Флеровский.