Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века)

Плеханов считал Чернышевского славой и украшением русской философской и социологической мысли. Он называл его писателем, «деятельность которого составила эпоху в истории нашей литературы» [37, т. IV, с. 70]. Плеханов много сделал для воссоздания облика великого русского революционера и мыслителя-материалиста.

Опираясь на реалистические традиции эстетики Белинского и Чернышевского, Плеханов начинал разрабатывать вопросы марксистской эстетики. Уже в конце 80-х – начале 90-х годов он излагает свои марксистские эстетические взгляды применительно к анализу литературного творчества народников-беллетристов (Г.И. Успенского, С. Каронина и др.). Следуя марксистской теории отражения действительности в искусстве, Плеханов вместе с тем подчеркивает активную и плодотворную роль правильного мировоззрения писателя, художника. «…Писатель, – пишет он, – является не только выразителем выдвинувшей его общественной среды, но и продуктом ее… он вносит с собой в литературу ее симпатии и антипатии, ее миросозерцание, привычки, мысли и даже язык…» [там же, с. 42]. Анализируя творчество народнических и других писателей, он подчеркивает связь реалистического, правдивого, изображения действительности с художественным мастерством и рекомендует народникам-беллетристам принять марксизм, понять интересы русского рабочего и тем самым вдохнуть новую жизнь в свои произведения, которые благодаря этому могут стать более ценными в идейном и художественном отношениях. В то же время он критикует слабые, ошибочные, утопические стороны взглядов Чернышевского, которые были использованы народниками для своей доктрины, пропаганды «социалистического характера» крестьянской общины, что мешало распространению марксизма в России.

Народники, особенно либеральные, отступили от демократических и материалистических традиций Чернышевского. Плеханов показал, что Чернышевский – революционер и демократ, непримиримый враг самодержавия и реакции, помещичье-буржуазного либерализма, непоколебимый воинствующий материалист – явился предшественником российской социал-демократии. Ленин отмечал в 1899 г.: «Плеханов в своей книге о Чернышевском… вполне оценил значение Чернышевского и выяснил его отношение к теории Маркса и Энгельса» [3, т. 4, с. 259].

Продолжая и развивая солидные материалистические традиции, присущие русской революционной мысли XIX в. и прежде всего Белинскому и Чернышевскому, Плеханов вместе с тем обращался ко всему наиболее ценному из философского наследия, особенно к классической немецкой философии. Его внимание уже в 80-х – начале 90-х годов привлекла диалектика Гегеля.

В 1891 г. в журнале «Neue Zeit» была напечатана статья Плеханова «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля». В ней выявляется огромная роль философии Гегеля в истории философской мысли человечества, сущность диалектики немецкого мыслителя. Плеханов доказывает деятелям международного рабочего движения необходимость следовать революционным принципам диалектики в той трактовке, которую дали им Маркс и Энгельс, развенчивает филистеров-реформистов, пытавшихся исказить принципы марксистской диалектики. «Между теми науками, которые у французов называются „sciences morales et politiques“ (науками нравственными и политическими. – Ред.), – пишет Плеханов, – нет ни одной, которая не испытала на себе могучего и в высшей степени плодотворного влияния гегелевского гения. Диалектика, логика, история, право, эстетика, история философии и история религии приняли новый вид благодаря толчку, полученному ими от Гегеля» [37, т. I, с. 422].

В этой статье Плеханов показывает классовые корни враждебного отношения идеологов современной буржуазии к гегелевской диалектике. Плеханов отмечает, что образованные имущие классы ныне при всем оживлении интереса к философии Гегеля не могут относиться к нему с той симпатией, которую питали к нему 60 лет назад в «странах немецкой культуры». И объясняется это прежде всего тем, что Гегель был диалектиком, смотрел на все «явления с точки зрения процесса des Werdens (становления)», т.е. возникновения и уничтожения [там же, с. 423]. Но вместе с тем ограниченность его философии – ее идеализм, в том числе «идеализм чистейшей воды» во взгляде на всемирную историю – привлекает ныне внимание уходящих с исторической арены социальных сил.

Напоминая известную мысль Гегеля о «сове Минервы», Плеханов показывает, что «как в природе, так и в особенности в истории процесс становления есть, в каждое данное время, двойной процесс: уничтожается старое и в то же время возникает из его развалин новое… Если философия познает только отживающее старое, то познание односторонне, она не способна выполнить свою задачу познания сущего… Новейший материализм чужд подобной крайности. На основании того, что есть и что отживает свой век, он умеет судить о том, что становится» [там же, с. 441].