Марксизм и большевизм

Вот, в общих чертах основное для большевизма (но вовсе не единственное в РКП(б)!) толкование механизма диктатуры пролетариата. Причем, толкование вполне обоснованное для отсталой крестьянской страны, которая только приступила к массовому формированию потомственного пролетариата. Той страны, где ранее сформировавшийся кадровый пролетариат европейского образца большей частью либо сгорел в огне гражданской войны и деклассировался, либо пересел в чиновничьи кресла. Именно здесь большевики, что называется, по-крупному разошлись с Марксом! Они были правы перед конкретной исторической ситуацией – российский пролетариат не был готов взять на себя управление обществом. Но эта ситуация и в коммунизм не вела. Тут мы вновь выходим на вопрос: можно ли построить социализм в одной отсталой стране? А если можно, то что это будет за социализм? Ведь уже в «Манифесте» Маркс и Энгельс выделяют сразу несколько социализмов: феодальный, мелкобуржуазный, буржуазный, «истинный» и пр....

Но вернемся к профсоюзам. В 20-е и 30-е годы «приводной ремень» перевели на еще более короткий поводок. Самые способные профсоюзные кадры переправлялись на партийную и хозяйственную работу. В профсоюзах постепенно забывали о принципе выборности руководства, оно все чаще просто назначалось или кооптировалось. Крупные отраслевые профобъединения дробились на множество мелких организаций – как отраслевых, так и территориальных. Если к началу 30-х годов отраслевых профсоюзов насчитывалось около 50, то уже к середине десятилетия их число перевалило за 150. К 1939 году их было уже около 200! В некоторых «разукрупненных» профсоюзах насчитывалось всего по 15-20 тысяч человек. Несложно догадаться, что такие микроорганизации были бессильны перед государством и партией и потому абсолютно послушны им. Тем более что, как уже говорилось, параллельно с разукрупнением шла массовая замена выбранных руководителей профсоюзов послушными назначенцами. Кстати, к 1970-м годам количество профсоюзов вернулось в рамки разумного – около 30 профобъединений.

Не лучшая участь ждала и другую массовую организацию пролетариев – фабрично-заводские комитеты. Уже в 1918 году они были слиты с профсоюзами. К 1919 году фабзавкомы, по сути, прекратили существование.

Как уже отмечалось выше, в 1918 году пролетарская Красная гвардия, которая как раз и создавалась фабзавкомами и рабочими Советами, была поглощена, а то и насильственно разоружена рабоче-крестьянской Красной армией. В том же году в Советской России исчезли классовые организации сельских пролетариев и полупролетариев – комбеды - всего лишь через несколько месяцев после своего возникновения...

Советы рабочих депутатов еще в начале 1918 года были слиты с крестьянскими Советами. Объединенные Советы были затем подчинены РКП(б) или военно-революционным комитетам.

Так закончилась недолгая история рожденной Великим Октябрем «демократической» (т. е. в союзе с беднейшим крестьянством) диктатуры пролетариата. Революционный пролетариат тогда не смог добиться большего. Тем более что, потерпев неудачу в расчете «непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране» (В. И. Ленин, ПСС, т. 44, с. 151), большевистские вожди революции взяли курс на государственный капитализм и стали внушать рабочему классу мысль о невозможности диктатуры пролетариата через собственно классовую организацию.

Между тем, по Марксу, именно поголовное участие пролетариев в управлении народным хозяйством и общественными делами как раз будет главным признаком перехода к коммунистическим отношениям. Разумеется, на такой переход способны не всякие пролетарии, а только достаточно обученные, имеющие необходимый досуг и развитые уже самим капитализмом. Вспомним, что классики марксизма считали коммунизм возможным только как действие «господствующих народов». А это подразумевает «универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения», т.е., говоря по-современному, глобализм.

Показательно, каким Маркс и Энгельс видели отношения партии и класса: «Коммунисты не являются партией, противостоящей другим рабочим партиям.

У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.

Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.

Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом.