Марксизм как стиль

Конечно, проект Богданова рифмуется с «оргонным излучением» Вильгельма Райха и другой головокружительной фантастикой мирового большевизма. На пролеткультовских диспутах под руководством «марсианина» обсуждалось, смогут ли люди, свободно развиваясь, превратиться в разумный свет, обратный энтропическим процессам? Приближает ли нас планетарный язык «эсперанто» к этим временам «лучистого человечества»? Человеческий труд, в самом общем виде, это способ удержать на земле, сохранить и преобразовать ту солнечную энергию, которая без нашей цивилизации просто рассеялась бы в космосе. Отсюда делался смелый вывод о том, что и целью самой человеческой цивилизации является превращение людей в разумный свет, создание наиболее оперативной и бессмертной формы разума. Появление мыслящей энергии, которая не иссякает. Преобразование света солнца в бессмертную и всесильную мысль, не скованную и не ограниченную ничем. Цель людей – появление у вселенной чистого разума.

Общий пафос двадцатых годов это понимание мира как системы вещей. Каково наше отношение к этим вещам? Присвоение, обладание и обмен на другие вещи доступны всем. Отраженное переживание (искусство) и новое понимание (наука) вещей всегда были доступны только элите. Наступает время сделать элитой всех. Для этого нужно перестать демонизировать и проклинать свою материальность и сделать свой организм по-настоящему управляемой и по-настоящему социальной вещью.

4

Богданов был блестящим спорщиком. Полемизировал с Бердяевым и «Вехами», остроумно называя последние «покаянным сборником поумневших под кнутом реакции русских либералов». Глубокий политэконом, он идеально изложил эту доктрину для рабочих в коротких брошюрах. Золотой медалист и врач по образованию, считал капитализм возрастным атавизмом общества, который можно и пора вылечить. Из народников после университета скоро перешел в марксисты. Дальше биография стандартная: тюрьма – ссылка – заграница. В тюрьме он пишет о связи между одиночным заключением и властью моноидеи над человеком. В эмиграции дружил с Луначарским и Горьким и даже основал вместе с ними на Капри «Школу пролетарской культуры».

Эта «школа» негласно конкурировала с ленинской, созданной во французском Лонжюмо, и Ленин, считая Богданова одним из главных партийных философов, всё же нещадно критиковал его и за левацкие перегибы прозвал «ультиматистом». Внутрипартийный спор с вождем о том, нужно ли участвовать в работе Государственной Думы, быстро перерос в философский диалог об отношениях материи и сознания.

Что такое материя, базовая основа мира или относительный «конструкт», постоянно изменяемый горизонт нашего ангажированного знания? Для Богданова любые знания всегда и полностью историчны, это организованный групповой опыт и нет никакого «на самом деле», точнее, оно нам попросту недоступно. Предел точности любой истины зависит в итоге от производственно-обменных отношений эпохи. Для Ленина – у нас есть доступ к объективной внеисторической истине мира. Эта истина заключена в неизменных законах диалектического развития и они постижимы.

Диалектика Богданова акцентирует связь всех явлений действительности, а ленинский пафос прежде всего ищет их главный конфликт и взаимное отрицание.

Вернувшись в Россию, Богданов работает врачом на фронте в 1914-ом году и окончательно убеждается там в необходимости массовых переливаний крови.

После революции, на высоких должностях в сфере культурной политики большевиков, он разрабатывает собственную «организационную науку» – тектологию, один из прообразов кибернетики. Её суть – избавление от хронических познавательных противоречий.

Отношений между психическим и физическим миром не понять, если не держать в уме, что главный закон нашей истории – растущая организованность жизни. И отдельные сознания и большие информационные системы (организации, классы, сообщества) стремятся к равновесию между внутренними и внешними раздражителями и пытаются устранить препятствия на пути к таким равновесиям. Это приводит на всех уровнях к бесконечному отбору жизнеспособных систем и потере нежизнеспособных. Для объяснения парадоксальных взаимоотношений разных систем, Богданов выдумал собственные термины: «ингрессия», «эгрессия» и «дегрессия».

5

Впервые он описал свою мечту о «товарищеском обмене кровью» сразу после первой русской революции в фантастическом романе «Красная звезда». Землянин влюбляется в марсианку и попадает на её далекую планету. Основной закон на коммунистическом Марсе таков – давать другим больше, чем берешь у них. Тех, кто дает меньше, чем берёт, называют «вампирами» и «живыми трупами».