Марксизм сегодня. Выпуск первый

Вне всякого сомнения, настало время позаботиться о том, чтобы хоть отчасти разредить этот густой и запутанный теоретический подлесок, так как одни авторы новых теоретических положений будут развиваться в соответствии с логикой собственных рассуждений и отойдут от марксизма, тогда как другие исчезнут из нашего поля зрения, но зато подвернутся какому-нибудь аспиранту, занятому подбором аргументов для диссертации, или попадут в будущие тома какой-то другой истории марксизма. Возможно также, что снова обнаружится некий консенсус по вопросу о том, чтó в развивающейся теории можно по праву считать происходящим из Марксовой мысли или ей соответствующим, равно как и по более спорному вопросу о том, какие части теории Маркса могут быть отброшены, так чтобы при этом не лишался целостности весь анализ в комплексе. И в подобном случае преемственность Марксовой традиции снова могла бы восстановиться, хотя на этот раз уже не в форме единого «правильного» марксизма, а, скорее всего, благодаря восстановлению граней, в рамках которых и участники дискуссии, и несогласные могли бы с полным основанием утверждать свою духовную связь с Марксом. Но даже и в случае восстановления подобной преемственности то, что можно считать «основными» марксизмами, продолжало бы сосуществовать с тем, что мы назвали бы «маргинальными» марксизмами людей, которые по какой-либо причине будут по-прежнему заявлять, будто их идеи порождены Марксом, хотя анализ духовного родства и обнаруживает несостоятельность их претензий. Претендуя на то, чтобы считаться марксизмами, эти теории оказываются частью истории марксизма, да нам их и не понять вне рамок этой истории, точно так же, как религии и маргинальные или синкретические культы, называющие себя христианскими, входят в историю этой религии, сколь бы далеки они ни были от тех учений, которые составляют общее наследие христианства[42].

Наконец, как основной, так и маргинальный марксизмы должны сосуществовать, как они сосуществуют уже сейчас, при расширении зоны (большей частью, хотя и не исключительно, академической), где не проводится никакого четкого разграничения между тем, что является марксистским, а что таковым не является.

Одно, пожалуй, представляется ясным уже сейчас. Даже если и возникнет консенсус в вопросе о том, чтó является основным марксизмом (или основными марксизмами), то он, вероятно, сможет сохраняться и в отношении текстов, менее связанных с оригинальными текстами «классиков», чем в прошлом. Маловероятно, чтобы к последним снова относились, как к какой-то целостной теории и учению, обладающему однородностью в международном плане, как к аналитическому описанию, дающему непосредственный ответ на проблемы, волнующие экономику и общественную жизнь сегодня, или как к прямому руководству конкретными действиями, предпринимаемыми марксистами. Разрыв в преемственности марксистской традиции, вероятно, уже никогда не сможет быть преодолен.