Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Роза Люксембург никогда не сомневалась, что в борьбе за власть необходима пролетарская партия, но считала, что ответ на организационные проблемы может быть дан только на основе стихийной самоорганизации масс. Партия действительно «важный фактор, но только один фактор среди множества других» [36]. Конечно, она недооценивала влияния бюрократических организаций, препятствующих накоплению опыта и развитию масс, поскольку была уверена, что эта паразитическая бюрократия и ее вожди отступят при первой же атаке пролетарских масс. Несомненно, Роза Люксембург полностью ошибалась в крестьянском вопросе – на который Ленин пытался ответить лозунгом: «Вся земля крестьянам!» – что почти невозможно оправдать с точки зрения социализма, поскольку в условиях первой социалистической революции она все рассматривала, исходя из конечной цели социализма, а не из реальных возможностей конкретного революционного развития. В борьбе против откровенно собственнических интересов русского крестьянства, его вековой мечты о собственной земле, которую необходимо было удовлетворить прежде всего, чтобы активно вовлечь крестьян в революционный процесс, никакая власть не имела бы успеха в стране. И возможно, Роза Люксембург даже не отдавала себе отчета в том, насколько необходима большевистская партия на определенных этапах Октябрьской революции, в особенности в деле разгрома контрреволюции. Само собой разумеется, что приписывать Розе Люксембург органистическую концепцию революции, связанную с буржуазными революциями прошлого – как пытался это сделать молодой Лукач в решительной и смелой попытке освободиться от своего прошлого критика культуры и доказать, что он действительно является ленинцем, – абсолютно неверно [37]. Именно в работе Розы Люксембург, на которой Лукач пытается основать эту критику, все противостоит идее органического развития революционных процессов:

«Реальная обстановка русской революции через несколько месяцев достигла кульминации в виде альтернативы: победа контрреволюции или диктатуры пролетариата, Каледин или Ленин. Такова объективная обстановка, очень скоро проявляющаяся в любой революции, после того как пройдет первое революционное опьянение, и явившаяся в России следствием жгучих вопросов о мире и о земле, разрешение которых в рамках буржуазной революции было невозможно» [38].

Что органистического в этой оценке решающей ситуации до и во время Октябрьской революции? В чем состоит буржуазная характеристика этой революционности, если Роза Люксембург утверждает как раз обратное? На этот и подобные вопросы есть только один ответ: эта первая критика в адрес Розы Люксембург уже показывает ростки марксизма, переродившегося в легитимистскую науку. Подобная критика никогда не отваживается безоговорочно трактовать то, что она критикует. Она всегда витает над критикуемым предметом, она критикует позиции тех, кто не смог их удержать; она тщательно заботится о подтверждении и оправдании собственных выводов, в которых заметны явные натяжки. Даже Лукач не заинтересован в том, чтобы понять Розу Люксембург в рамках ее особой деятельности, ее особой системы теоретического и практического выбора, то есть понять ее более имманентно. Он заинтересован лишь в одном: на примере Розы Люксембург показать правоту ленинизма. Такой способ аргументации, который всегда выводится и устанавливается априори, с помощью исторических аксиом, как говорил об этом Сталин, до последнего времени был весьма типичным для дискуссий с Розой Люксембург. Чтобы ответить на упрек в органистической идее революции, стоит как раз из работы, которую цитирует Лукач, привести одну цитату. Роза Люксембург вполне ясно представляет себе то положение в революции, когда действует политика силы, но ни слова не говорит о том, что революционный процесс проходит каким-то органическим образом.