Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

32 И в этом случае абсолютно неверно разделять Ленина и Розу Люксембург; то, что их отличает, – это различие в социальных условиях, приводящее к совершенно разным результатам (например, в связи с демократическим централизмом). Действительно, критика Розой Люксембург ленинского Центрального Комитета не чужда и самому Ленину. Иногда Ленин даже может показаться сторонником стихийности; но ленинская партия не осталась такой, какой она была под его руководством. Следующее место из работы «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме», появившейся в 1920 году, вполне могло бы быть написано и Розой Люксембург: «История вообще, история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, „хитрее“, чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов» (В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 80 – 81).

33 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 222.

34 В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9, с. 39.

35 R. Luxemburg. Gesammelte Werke, Bd. I. Berlin, 1970, S. 581.

36 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 305.

37 См.: G. Lukacs. Storia e coscienza di classe. Milano, 1967, p. 341, 341 sgg.

38 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 569.

39 Ibid., p. 569 – 570.

40 О более точном определении понятия «пролетарская общественная сфера» см.: О. Negt und A. Kluge. Öffentlichkeit und Erfahrung. Zur Organisationsanalyse von bürgerlicher und proletarischer Öffentlichkeit. Frankfurt am Main, 1972.

41 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 615.

42 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 589.

43 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 38, с. 77 – 78.

44 В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, с. 87, 80.

45 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 319.

46 R. Luxemburg. Scritti politici, p. 681 – 682.

Анджей Валицкий. РУССКИЙ СОЦИАЛИЗМ И НАРОДНИЧЕСТВО

1. Области согласия, реальные и воображаемые

2. Разногласия и конфликты

3. Маркс и Энгельс и проблема народничества

Можно с уверенностью утверждать, что одной из самых важных тем интеллектуальной истории России XIX века была проблема отношений между Россией и Западом. Русская мысль XIX века знала много этапов развития того, что мы можем определить как «дискуссии о Западе» или, наоборот, как «дискуссии о России». В 40-х годах романтически-консервативные славянофилы развернули дискуссии о философии и культуре с либералами или демократами-западниками, которые вдохновлялись гегельянством, пропущенным через призму гегелевской философии права (у либералов типа К. Кавелина) или «философии действия» левых гегельянцев (как, например, у левых демократов, представленных В. Белинским и А. Герценом) [1]. В 50 – 60-е годы с утверждением раннего народничества (в особенности «русского социализма» Герцена) дискуссия претерпела резкие изменения, поскольку критика Запада и защита «особого» характера России – и прежде всего русской сельской общины – перестали быть монополией правых консерваторов. В 70-е годы с возникновением того, что можно определить как «классическое народничество» [2], проблема отношений между Россией и Западом была сведена к проблеме капитализма и отказ от капиталистического пути развития для революционной русской молодежи превратился в догму. С начала 80-х годов первые русские марксисты, представленные организацией «Освобождение труда» – группой Плеханова стали защищать капиталистический прогресс в качестве необходимого этапа эволюции и вступили в жаркую полемику с народниками. Еще позднее, в 90-е годы, в полемику включились, с одной стороны, так называемые «легальные народники» и, с другой – «легальные марксисты». Произведения молодого Ленина дополнили эту полемику новым измерением, но Ленин выступил против народнической идеи «перепрыгивания» через фазу капиталистического развития, не говоря уже о вере народников в социалистические возможности сельской общины. Таким образом, все русские марксисты независимо от серьезных расхождений единодушно отвергали народничество. На данном основании многие историки пришли к заключению – довольно-таки поспешному, – что русские народники были просто и исключительно противниками марксизма, и это явилось единственной причиной, оправдывающей включение народничества в историю марксизма.