Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Следовательно, марксизм в России, как это ни парадоксально, кроме того, что он явился альтернативной теорией по отношению к антикапиталистической революционной позиции народников (они, во всяком случае, восприняли многие моменты именно марксистского анализа капитализма), предложил также определенное объяснение исторической миссии капитализма – подход весьма необычный в общей идеологической атмосфере страны. Марксизм, таким образом, стал основой для курьезного явления «легальных марксистов», которые выдвинули на первый план положительные исторические достижения капитализма, отказавшись развенчать его. Короче говоря, в конце XIX и начале XX века небольшая группа ученых, которые, если бы они жили в Центральной или Западной Европе, а не в России, в большей мере чувствовали бы себя в своей тарелке, назвавшись либералами, нежели марксистами, пришла к чему-то вроде примирения с буржуазией [13]. Однако, как бы ни были различны позиции народников, марксистов и «легальных марксистов», все три в целом группы разделяли взгляды на природу капитализма, вытекающие из работ Маркса и развитые на их основе. Если оставить в стороне незначительные попытки (вроде тех, которые делал Толстой) поставить в центр какой-либо формы критического анализа положение массы неграмотных крестьян, то надо признать, что русские левые, каковы бы ни были их программы и идеологии, в своем развитии находились под сильным влиянием Маркса.

Рабочие движения вне границ англосаксонского мира, какой бы размах они ни принимали, оставались по преимуществу несоциалистическими; здесь они были исключением, но получили значительное развитие в Англии, Австралии и в меньшей мере в Соединенных Штатах. Впрочем, и в этих движениях чувствовалось некоторое влияние марксизма, хотя и менее значительное, чем в континентальной Европе. Не следует, однако, недооценивать проникновения марксистского влияния в Новый Свет, связанного с массовой иммиграцией немцев, русских и представителей других стран, хотя это влияние представляло собой только идеологический компонент их культурного багажа [14]. То же самое можно сказать и о движении, оппозиционном и критическом по отношению к «большому бизнесу», которое привлекло в Соединенные Штаты в период острой напряженности и социальных брожений небольшое число радикально настроенных интеллигентов, – в этот период они были особенно восприимчивы к социалистической критике капитализма или же по крайней мере интересовались ею. Здесь речь идет не только о Торстейне Веблене, не только о прогрессивных экономистах, но и о таких авторитетах, как Ричард Эли (1854 – 1943), который, «возможно, оказал на политическую экономию в Америке в период, необычайно важный для ее развития, большее влияние, чем кто-либо другой» [15]. Поэтому Соединенные Штаты, несмотря на то, что там была недостаточно разработана самостоятельная марксистская мысль, стали важным центром распространения марксистских работ и их влияния. Это имело место как в регионе стран Тихого океана (Австралия, Новая Зеландия, Япония), так и в Англии, где в первое десятилетие нового века небольшие группы марксистских активистов рабочего движения получали большую часть нужной им литературы – произведения не только Маркса и Энгельса, но и Дицгена – от издателя Чарлза Г. Керра из Чикаго [16].

Однако несоциалистические рабочие движения, по-видимому, были не очень обеспокоены опасностью интеллектуальной гегемонии доминирующих групп. Таким образом, представители этих движений не ставили перед собой задачи противостоять их влиянию в срочном порядке. В первом десятилетии века споры о социализме действительно являлись не такими острыми, как в предшествующее двадцатилетие. Этим объясняется тот факт, что, по существу, содержание споров в первые годы века в небольшой группе интеллектуалов Кембриджа, образовывавших клуб (тайный), известный под названием «Апостолы» (Г. Сиджвик, Бертран Рассел, Дж.И. Мур, Литтон Стречи, И.М. Форстер, Дж.М. Кейнс, Руперт Брук и др.), было неполитическим. Действительно, Сиджвик критиковал Маркса, а Бертран Рассел, находясь в 90-е годы на позициях, близких к фабианским, написал книгу о немецкой социал-демократии; справедливо также и то, что последние поколения студентов накануне 1914 года начали ориентироваться на социализм (хотя и не в его марксистской форме); но наиболее выдающийся из экономистов этого кружка, впоследствии активно проявивший себя и в политическом плане – речь идет о Дж.М. Кейнсе (1883 – 1946), – в этот период не только не интересовался Марксом и спором об экономической теории Маркса, но, по-видимому, его совсем не знал [17].

4. Влияние марксизма на интеллигенцию