Маркус и Диана

Первое августа. Паром был на пути из Мосса[9] в Хортен. Он был набит водителями-дальнобойщиками, туристами и прочей публикой, которая ехала кто в отпуск, а кто из отпуска. Последние пять дней по всей восточной Норвегии шел проливной дождь, и настроение на борту было безрадостным. В кафетерии в отделении для курящих сидел Монс Симонсен, который, сам того не подозревая, был тождествен Маркусу Симонсену-старшему, норвежскому миллионеру и альпинисту. Он пил черный кофе, курил трубку и недоумевал, как же он тут оказался. В отделении для некурящих сидел его сын Маркус, то есть Маркус-младший, вместе со своим другом Сигмундом. Они договорились, что Маркус должен быть только чуть-чуть честным. Он должен играть Маркуса-младшего, но он не должен завивать волосы и делать вид, что отлично знает хорошие манеры девяностых годов. Он должен быть самим собой. Самым обычным сыном миллионера.

Сигмунд считал, что так будет лучше всего. Он, конечно, мог заставить Муну и Эллен Кристину поверить, что он был маленьким джентльменом, но Диана Мортенсен наверняка много общается с подростками, привыкшими к светской жизни, и конечно заметит, что его вежливость не совсем естественна. Слегка невоспитанный, грубоватый сын миллионера сгодится лучше, считал Сигмунд. Маркус сказал, что не считает себя ни невоспитанным, ни грубоватым. Это было чуть ли не хуже, чем быть радостным и приветливым.

— А как тогда насчет молчаливого и задумчивого парня? — спросил Сигмунд. — Ты же такой и есть.

— Я не молчаливый и не задумчивый. Я стеснительный и рассеянный.

— Но кажешься молчаливым и задумчивым. И в этом твоя прелесть.

Хотя Маркус знал, что Сигмунд просто льстит ему, чтобы он согласился действовать по плану, он обрадовался. Молчаливый и задумчивый. Да, пожалуй, таким он и был.

Он стал смотреть на море и на дождь, который оставлял следы на окне. Путешествие из Мосса в Хортен занимало сорок минут. Дул сильный ветер, и паром раскачивался на волнах. Маркус был молчалив, задумчив, и его тошнило. Очевидно, он был одним из первых, кого укачало на пути из Мосса в Хортен. Тоже своего рода рекорд.

— Ты не хочешь допить свою кока-колу? — спросил Сигмунд.

Маркус быстро пошел в туалет, но его укачало не достаточно, чтобы его вырвало. Когда он вернулся, у столика стоял Монс.

— Ну, мальчики. Пора спускаться к машине.

На палубе для автомобилей было прохладно. Пахло машинным маслом, бензином и дизелем. От этого Маркусу легче не стало. Они сели в машину и ждали, когда их выпустят на сушу. Монс пытался завести двигатель.

— По-моему, меня сейчас вытошнит,— сказал Маркус, севший на переднее сиденье рядом с отцом.

— Мешок, срочно! — крикнул Монс. — Сигмунд, есть там сзади мешок?

— Нет,— сказал Сигмунд.

— Ульп, — сказал Маркус.

Машины впереди поехали.

— Попробуй потерпеть, пока мы не выедем на берег! — сказал Монс и попытался снова завестись. Не вышло.

— Ну давай! — пробормотал он отчаянно и повернул ключ. Двигатель слегка кашлянул. Машины сзади засигналили.

— Гульп, — сказал Маркус.

— Открой окно! — крикнул Монс и снова повернул ключ. — Только не в машину! Ай, вот, завелась. Я просто поставил неправильную передачу. Потерпи, Маркус, мы сейчас выедем отсюда.

Машина медленно покатилась из парома. Маркус высунул голову в окно. Он глотал и глотал воздух, пока они проезжали мимо человека, регулирующего движение. И вот они въехали в Хортен. Он справился с морским путешествием, и его даже не стошнило, а через два дня он увидится с Дианой Мортенсен.

*

Монсу достался одноместный номер с видом на парковку, а мальчикам — двухместный номер с видом на порт. Распаковывая вещи, они готовились к великой встрече.

— Я буду Дианой, — сказал Сигмунд,— а ты самим собой. Вы встречаетесь впервые. Что ты скажешь?

— Думаю, я ничего не скажу. Я же вроде как молчаливый и задумчивый.

— Ты должен что-то сказать. Ты не можешь все время быть молчаливым и задумчивым.

— Тогда я скажу «добрый день», — сказал Маркус.

— Хорошо, а потом?

— Потом спрошу о… том, как она доехала, наверно.

— Ну и спрашивай]

— О чем?

— Спроси меня, хорошо ли она доехала.

— Ты же не знаешь.

— Как можно быть таким тормозом! Я — Диана, так?

— О'кей. Добрый день.

— Ты кто?

— Почему ты спрашиваешь, ты же знаешь.

— Да, а Диана не знает.

— Ах да.

— Ты кто?

— Не скажу, — прошептал Маркус.

— Что?

— Я же должен быть самим собой. А если я — это я, я точно не скажу, кто я. Как-то слишком неловко.

— Скажи, кто ты!

— Я — Маркус-младший, — пробормотал Маркус.

— Неужели! — сказал Сигмунд и лучезарно улыбнулся. — Мне так нетерпелось с тобой повидаться. Нам о многом надо поговорить.

— Как ты доехала? — просипел Маркус.

— Замечательно. Как чудесно снова вернуться в Норвегию. Твой отец много о тебе рассказывал.

Маркус с трудом пытался найти ответ, но придумал только:

— Меня зовут Маркус.

— Не обязательно повторять это дважды.

— Я бы хотел это подчеркнуть. Меня зовут Маркус.

— Забудь хорошие манеры. Будь самим собой.

— Я не могу, — грустно ответил Маркус.

— Ты же сам хотел.

— По-моему, я все равно не смогу быть самим собой.

— А кем ты тогда хочешь быть?

— Лучше всего никем, — тихо произнес Маркус.