Маркус Вольф

— Вы настаиваете на том, что понятия не имели о взаимоотношениях МГБ и террористов из «Фракции Красной армии»?

— Да, я настаиваю на этом, — отвечал Вольф.

— Эта дьявольская сделка была заключена при посредничестве палестинцев. И это прошло мимо вас, начальника внешней разведки?

— Я не помню ничего такого. За всё, что имело отношение к терроризму, в министерстве с самого начало отвечало…

— Двадцать второе главное управление, — подхватили журналисты. — Оно подчинялось сначала вашему коллеге первому заместителю министра генерал-полковнику Бруно Беатеру, а потом Герхарду Найберу, который тоже, как и вы, стал заместителем министра. Найбер это признал публично. Но контакты с палестинцами всё-таки относились к компетенции вашего управления.

— Нет, так формулировать нельзя. — Маркус Вольф подбирал слова очень осторожно. — Имели место межгосударственные договоренности с арабскими странами относительно палестинцев. Мы подписали протоколы о сотрудничестве Министерства госбезопасности с палестинскими организациями. В них оговаривались детали, например формат консультаций, сроки обучения или масштабы технического оснащения. Всем этим ведали различные управления.

— Как же так? — искренне удивлялись корреспонденты. — МГБ ГДР создавало в различных арабских странах, например в самостоятельном тогда Южном Йемене, секретные резидентуры, с которыми беглые западногерманские террористы поддерживали контакты. А начальник внешней разведки об этом ничего не знал?

— Я не могу вспомнить ничего подобного. В состав резидентур МГБ в этих странах включались сотрудники не только управления разведки. Да, резидент подчинялся соответствующему отделу нашего управления. Но для меня и для моего управления главными сферами приложения сил были ФРГ, Западный Берлин и НАТО. В отличие от спецслужб других социалистических стран мы мало занимались другими регионами.

Служба Маркуса Вольфа поддерживала отношения с ведомствами безопасности таких стран, как Судан, Южный Йемен, Эфиопия, Мозамбик. Эти страны признали ГДР. И получали помощь от Восточного Берлина.

— Вы говорите, что сосредоточились на ФРГ, — продолжали журналисты. — Неужели вас не интересовали западногерманские террористы из «Фракции Красной армии»?

— Мне очень жаль, — иронически ответил Вольф. — Меня эти боевики интересовали не больше, чем вас.

— И вас никогда не посещала идея использовать боевиков-«красноармейцев» в антиимпериалистической борьбе ради дестабилизации ФРГ?

— Деятельность «Фракции Красной армии» представляла собой весьма вредное явление. Близость к любому лицу из этого круга была для нас опасной. Я категорически отвергаю предположение, что я или кто-то из сотрудников моей службы видел во «Фракции Красной армии» инструмент дестабилизации ФРГ. Нам надо было обходить этих людей стороной.

Но стало известно, что офицеры МГБ на учебном полигоне под Франкфуртом-на-Одере обучали боевиков — Хеннинга Беера и Кристиана Клара — стрелять из гранатометов.

— Почему эти террористы нашли убежище в Восточной Германии? — спросили Маркуса Вольфа.

— Я бы тоже задал этот вопрос.

— Министерство госбезопасности, в конце концов, не было благотворительной организацией, которая по соображениям гуманности обеспечила комфортную жизнь целой группе террористов. Как бывший начальник разведки, вы же знаете ближневосточные дела?

— К сожалению, не настолько хорошо.

— Вас столько лет называли мастером шпионажа, а теперь выясняется, что вас, очевидно, сильно переоценивали. — Журналисты не могли скрыть своего раздражения.

— Я не пытаюсь надеть овечью шкуру и утверждать, что вовсе ничего не знаю и ни в чем не участвовал… Но эта сфера мне действительно неизвестна.

— Но ведь вы в течение многих лет были не только начальником разведки, но и заместителем министра, заместителем Эриха Мильке.

— Парадоксальным образом коллективного руководства в министерстве не было. Министр, по существу, не проводил совещаний со своими заместителями. Коллегия МГБ — в отличие от прочих ведомств — существовала лишь формально. В мое время коллегию собирали один-два раза в год.

— Но заместители министра по очереди дежурили в субботу и воскресенье, и в эти дни отвечали за министерство в целом.

— Я никогда не дежурил, — отрезал Вольф.

— Почему? — удивились журналисты.

— Таково было решение Мильке. Наши службы когда-то были конкурентами. Эта конкуренция сохранялась долгие годы. Разведывательная служба никогда не имела монополии на работу за границей. Работу в ФРГ и Западном Берлине вели различные подразделения контрразведки. Скажем, проникновение в иностранные спецслужбы в представлении Мильке до шестидесятых годов было задачей контрразведки, которая подчинялась ему напрямую.

Маркус Вольф не лукавил, когда говорил, что операции за границей проводила не только разведка, но и другие управления МГБ.