Маркус Вольф

С 1947 года советская оккупационная администрация занялась подбором немецких кадров, которым передавались управленческие функции. Отвечал за это политический советник при главнокомандующем в Германии.

Первым эту должность еще 30 мая 1945 года — решением политбюро — занял заместитель наркома иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский, печально известная личность, недавний прокурор и организатор публичных процессов над мнимыми врагами народа.

В постановлении Совнаркома от 6 июня 1945 года «Об организации СВАГ» говорилось: «На политического советника при Главноначальствующем Советской военной администрации возлагается обязанность представления Главноначальствующему предложений и заключений по всем вопросам политического характера, в том числе и по всем внешнеполитическим вопросам, а также представление по согласованию с Главнокомандующим Советскому правительству информации о положении в Германии и своих предложений по всем вопросам, относящимся к компетенции Советской военной администрации в Германии».

Андрей Вышинский воспринимал себя как наместника Москвы в поверженной Германии. И даже такой властный и самоуверенный человек, как маршал Жуков, вынужден был уступать ему, когда речь шла о большой политике. Позднее Георгий Константинович с обидой скажет:

— Я никогда не разговаривал с Эйзенхауэром наедине. Рядом всегда был Вышинский.

Шестого августа 1945 года Вышинского, которого вызвали в Москву, сменил его первый заместитель Аркадий Александрович Соболев. Значение должности сразу упало. Соболев был дипломатом, в войну работал советником полпредства в Англии. 13 февраля 1946 года Соболева перевели в аппарат незадолго до того созданной Организации Объединенных Наций.

Этот пост перешел к Владимиру Семеновичу Семенову. Ему было всего 34 года. Маркус Вольф знал, что Семенову благоволил Сталин, и это наделяло его огромной властью. Одаренный и образованный человек, Семенов разбирался в литературе, музыке, живописи. Подражая Сталину, он приучил себя работать допоздна и устраивал совещания, когда остальным дипломатам смертельно хотелось спать.

Вообще говоря, у Главноначальствующего СВАГ был заместитель по политической части. Первым эту роль исполнял Федор Ефимович Боков. Окончив в 1937 году Военно-политическую академию имени В. И. Ленина, он стал ее начальником. В 1941–1943 годах он был сначала военным комиссаром Генерального штаба, а затем заместителем начальника Генштаба по оргвопросам. Генерал-лейтенант Боков иногда оставался в Генштабе старшим начальником и докладывал Верховному главнокомандующему оперативные разработки. Именно Сталин назначил осенью 1945-го этого человека без глубоких военных знаний и талантов на ключевую должность в Берлине. На совещании в ЦК Тюльпанов жаловался на Бокова:

— Существует нелепая конкуренция. Поэтому возникло представление о двух линиях. Ульбрихт часто спрашивает: от кого вы пришли — от Бокова или от Тюльпанова? Это совершенно порочная система. Даются параллельные указания, которые, скажу прямо, не выполняются. Он знает, что ряд его указаний я запретил исполнять… Товарищ Боков допускает очень грубые политические ошибки. Так как он знает, что мы такой приказ не выполним, дает его через нашу голову. Потом, когда это обнаруживается, он отменяется. Я говорю ответственно: Федору Ефимовичу ничего не стоит отречься от того, что он говорил. Он избегает брать на себя ответственность и при этом всегда ищет, кого можно было бы обвинить… Федор Ефимович говорит, что его дискредитируют, не слушаются, не выполняют его заданий. Создалась абсолютно нездоровая обстановка. Я доложил маршалу, что так работать я не могу.

В декабре 1946 года Алексей Александрович Кузнецов говорил на секретариате ЦК:

— Нелегко нам хотя бы эту часть Германии, которая находится в зоне нашего влияния, целиком и полностью повернуть в нашу сторону. То, что мы из Германии очень много вывозим в порядке репараций, — это факт, и это сказывается на жизненном уровне немецкого населения. Мы демонтировали и вывезли предприятия, на которых было занято два с лишним миллиона рабочих. Теперь они не работают. Политика же англичан и американцев в вывозе оборудования иная. Это всё создает трудности для ведения пропаганды.

Но главное, что не нравилось секретарю ЦК Кузнецову, — самостоятельность Тюльпанова и других военных, которые работали в Германии:

— Целый ряд вопросов не решен. Но кто в этом виноват? Товарищи, которые работают в Германии, обязаны поставить эти вопросы перед ЦК, и я убежден, что эти вопросы ЦК решит. Мне страшно стало, когда выяснилось, что Тюльпанов решает политические вопросы в Германии, что он является лидером. Чересчур смело это! Если бы вы, товарищ Тюльпанов, имели партийную скромность, вы бы сказали: я должен в ЦК посоветоваться. Мы, секретари ЦК, очень многих вопросов не решаем самостоятельно, между собой советуемся, а очень часто ставим выше, перед товарищем Сталиным. И по каждому вопросу получаем совет, указания. А вы чересчур самостоятельно решаете.