Маркус Вольф

Однако большинство обвинительных приговоров юстиция ФРГ вынуждена была признать незаконными и отменить: многие осуждённые не были гражданами ФРГ и ей не изменяли. Отменили приговоры в том числе Маркусу Вольфу и Вернеру Гроссманну.

Маркус Вольф остался жить в объединённой Германии, однако он не скрыл от нас той горечи, которую в 1990 году причинила ему наша беспомощность в решении вопроса о предоставлении убежища в СССР «друзей из КГБ». Он не без иронии написал о тех коллегах, которые «прежде читали по глазам и исполняли любое… желание, теперь в ответ на вполне определённые пожелания не говорят «нет», а просто молчат».

Вернёмся в то время, чтобы понять его реакцию.

Маркус Вольф позднее из Австрии обратился с письмом к Горбачёву М. С. и, возвратившись в Москву, имел встречу с начальником ПГУ КГБ СССР Шебаршиным Л. В.

«Вскоре я был принят в Ясеневе Леонидом Шебаршиным. Конечно, мы выпили по рюмке за мою свободу, однако встреча была напряжённой. Моему хозяину было крайне неприятно, что его служба не могла добиться у президента действенной поддержки друга. Странным мне показалось то, что Владимир Крючков, тогдашний председатель КГБ, передал мне через Валентина Фалина привет и рекомендацию ни в коем случае не возвращаться в Германию. Я очень быстро понял, что в Кремле были различные мнения относительно моего пребывания в Москве».

В августе 1991 года, как написал Маркус Вольф в своих мемуарах, Шебаршин Л. В., ставший на очень короткое время председателем КГБ СССР, откровенно сказал ему:

«Миша, ты сам видишь, что тут происходит (путч ГКЧП. – Н. В.), ты всегда был для нас верным другом, но в настоящий момент мы ничего не можем для тебя сделать. Кто мог бы подумать, что всё так получится! Езжай с Богом».

Руководящий состав подразделений советской разведки, имевших рабочий контакт с Главным управлением разведки немецких друзей считал совсем иначе: Маркусу Вольфу необходимо предоставить возможность жить и работать в СССР – это долг нашей службы и закон братской солидарности. Проявлялась эта коллективная позиция по-разному, в частности, я просил разрешения о своей товарищеской встрече с ним, но мне доходчиво разъяснили, что это нецелесообразно, так как проблему курирует высокое руководство.

24 сентября 1991 г. при пересечении границы между Австрией и ФРГ Маркус Вольф, как известно, был арестован, через 11 дней под залог отпущен из тюрьмы, осуждён в 1993 г. в Дюссельдорфе на 6 лет тюрьмы, но под залог в 650 тысяч марок ФРГ его отпустили. Впоследствии по вердикту Конституционного суда и постановлению Судебной палаты ФРГ все приговоры по уголовным делам на бывших сотрудников внешней разведки МГБ ГДР были отменены, поскольку к ним – гражданам ГДР, то есть другого государства, незаконно были применены нормы статей УК ФРГ об измене родине и т. д., то есть как к гражданам ФРГ, которыми они не являлись.

И в период преследования Маркуса Вольфа юстицией ФРГ наши разведчики находили пути выражения солидарности с Маркусом Вольфом.

Правление организации ветеранов внешней разведки, членом которой я являюсь, по своему уставу, к сожалению, не смогла оказать ему помощи, поскольку судебный процесс над ним в Германии носил явно политический характер. Проявление же советскими ветеранами дружеской солидарности могло быть в ФРГ истолковано против Маркуса Вольфа.

Я понимая, что сложившаяся в Москве вокруг Маркуса Вольфа, мягко говоря, некрасивая ситуация будет однозначно воспринята немецкими коллегами отрицательно, счёл своим долгом изыскать возможность выразить Маркусу Вольфу свою поддержку индивидуально.

Мне удалось при подключении связей в Комитете по обороне Госдумы РФ выехать в Вюнсдорф (там дислоцировался штаб ГСВГ) как юрисконсульту для проработки условий частного коммерческого проекта строительства жилого городка в СССР для военнослужащих нашей группы войск, выводившейся из Германии после её объединения.

На почти конспиративной встрече с бывшими коллегами из ГДР в Берлине (организовали её под предлогом сбора взносов в потребительское общество бывших сотрудников МГБ ГДР) я с их участием написал Маркусу Вольфу личную открытку на русском языке. Объём и смысловая нагрузка текста определялись коллективно, чтобы исключить вероятность использования открытки властями ФРГ в нежелательном для Маркуса Вольфа плане. Текст был кратким:

«Дорогой Миша!

Прими самый сердечный привет.

Желаю Тебе крепости духа и здоровья.

Остаюсь с искренним расположением и дружелюбием.

Николай В.

Берлин, 7 августа 1993 г.»

Маркус Вольф получил открытку перед самым судом в Дюссельдорфе через навестившую его дочь (в Москве спустя несколько лет я передал ему копию открытки и рассказал, как она писалась совместно с его подчинёнными).

Надеюсь, что свою совесть я тем самым очистил, но какая-то беспокоящая душу горечь сохранилась до сих пор. Маркус Вольф не получил от нас своевременной и действенной поддержки, в чём нашей вины не было: вопрос решался на уровне Горбачёва М. С.