Марланский квест (СИ)

Хорошо жил глава гильдии убийц. Сытно. С жирком и алкоголем в придачу. Надо отдать должное, кроме местных разновидностей спиртного, были тут и до боли знакомый Армянский коньяк, и Крымский Портвейн, и пузатый бочонок с Хересом стоящий на вычурных деревянных ножках прямо на столе. Чтобы налить напитка нужно было поднести кружку к кранику и нацедить себе Хереса, нажимая на пластиковый вентиль. Закусок на столе тоже было не перечесть, и я, одурманенный умопомрачительным ароматом копченой, соленой, вяленой и прочей снеди, с аппетитом набросился на угощение. Моему примеру последовали и все собравшиеся, так что вскоре разговоры затихли и в обеденной зоне явственно различалось сосредоточенное чавканье, да время от времени звук жидкости, наливаемой в сосуд. Прислуги рядом не оказалось, так что компания обслуживала за столом себя сама…

… очень плохо. С этой мыслью я попытался открыть глаза, но с первого раза это у меня не получилось. Складывалось впечатление что кто-то из шалости приклеил мои нижние веки к верхним, поместив за одно в голову заводную обезьянку с литаврами в механических лапах. Стоило мне двинуть головой или другой частью тела, как игрушка просыпалась и с отпечатком садистского кайфа на деревянной морде, била литаврами по моей несчастной голове изнутри. Кое как все-же глаза открыть получилось, и я с удивлением обнаружил что я и Грецки находимся на борту модуля. Да-да-да. Именно так. Чертов модуль материализовался вокруг нас с бароном пока мы спали…

Эйфория от понимания того что мы достигли цели быстро прошла по нескольким причинам. Ну, во-первых, я решительно не помнил, как мы тут оказались. Последнее отчетливое воспоминание у меня было о щедром столе атамана и каком-то особом коньяке, которым он, расчувствовавшись, угощал меня и барона. Урук-Хан, присутствующий на пьянке от угощения отказался и пробавлялся местным вином, сославшись на то что после крепких напитков у него изжога. Второй причиной было жуткое похмелье. Голова просто раскалывалась, мартышка внутри злобно била в свои тарелки, а во рту творилось такое, что я бы не рискнул описывать прямым текстом или рассказывать на людях. Третьей причиной оказался явственный, неумелый укол в вену, оставивший после себя здоровенный синяк. Даже я понимал, что так напортачить мог только любитель, однако понять, что со мной делали, я в тот момент был попросту не в состоянии. Последним что смущало в сложившейся обстановке, это то, что я и Барон были скованны по рукам и ногам, и не просто кандалами или веревками, а вполне себе нормальными наручниками. Что у меня было на лодыжках, я не смотрел, зато мог прекрасно различить на своих запястьях третьи Бэ-Эр-Эсы.

Очнулся и Грецки, и попытавшись подняться, рухнул со стула на пол.

— Чтоб их всех пополам разорвало! — Взвыл он, ударившись при падении головой об пол. — Я ведь знал, догадывался что эта тварь Хан играет нечисто. Дима, ты жив хоть?

— Жив. — Вяло признался я. — Но голова болит.

— У всех голова болит, — пробурчал барон, переворачиваясь на бок и силясь порвать свои оковы. — Возраст такой.

Мы бы, наверное, еще долго возились, пытаясь выбраться, однако этого нам сделать не дали, так как очень скоро послышались шаги и в шлюзовой камере, в которой нас простроили чьи-то заботливые руки вошел Урку-Хан.

— Хан! — Взревел Грецки. — Что за дерьмо тут твориться? Я требую объяснений! Я, барон Ярош Грецки по прозвищу «Боевой топор», и в наручниках!

Урук-Хан подошел и прислонившись к стене шлюза скрестил руки на груди. Губы его слились во что-то вроде улыбки, однако теплотой и дружелюбием от него не веяло. Скорее уж наоборот.

— Успокойтесь барон. — Холодно произнес Хан. — Или я прострелю вам ногу и оставлю подыхать в канаве. Для меня это не проблема, вы уж поверьте.

— Действительно, Хан. — Попытался я сгладить неловкий момент и предотвратить всплеск яростной брани, к которому готовился Грецки. Лицо его побагровело от бешенства, мышцы напряглись, кулаки сжались так что по ладоням побежали струйки крови от врезавшихся в нее ногтей. — Что происходит? Мы же с вами договорились. Вы хотите большую долю?

— Я хочу все. — Усмехнулся степняк. — Я и потому я сделаю следующее. Я просто устраню всех возможных конкурентов, способных мне помещать. Начну я с вас Сбирский, и с вашего друга барона Грецки.

— Ты рехнулся Хан. — Вырвалось у меня, и я сам испугался собственной смелости. — Если ты устранишь нас, то этот мир погибнет, а с ним тысячи ни в чем неповинных людей. Да и потом, ты ничего не сможешь без меня получить. «Ястреб» опознал меня как капитана, и на этом точка.