Марланский квест (СИ)

— В чем-то? В чем-то? — От данного заявления я чуть было не задохнулся. Что-то внутри сдавило мои легкие и горло. — Вы рехнулись Подольских? — Через силу поскрипел я. Деньги совсем глаза застили? Что вам, черт возьми нужно?

Подольских помедли, и снова боязливо оглянулся.

— У меня есть две дочери, Анна и Вероника Подольских. Этих имен вы не найдете не в одних документах, не в одной хронике. Только разве что в метриках, которые хранятся на земле под большим секретом. В любых официальных хрониках они выступают под другими именами. Обе они на Марлане.

— Что за секретность такая? — Непритворно удивился я.

— Я богат Сбирский, а дочери мои своевольны. Анне сейчас тридцать, Веронике двадцать пять, и они ненавидят меня за мой образ мысли и стиль жизни. Однако на них охотятся. Каждый божий день, до момента отправки их сюда, я покрывался холодным потом от каждого звонка. Марию даже похитили один раз, но сработала моя служба безопасности и все обошлось.

— Почему бы вам не снабдить их личной охраной?

— Сначала я так и делал. — Подолских тяжело привалился к бронированному боку Ястреба. — Но это работало до определенного момента. Когда Аня и Вера были маленькими, они нисколько не возражали против компании гардов, а те большую часть времени скорее нянчили девочек, чем охраняли. Но годы шли. Менялся мир, девочки подрастали и их вкусы, предпочтения и взгляды начали меняться. Чем старше они становились, тем меньше я мог на них влиять. Отцом я был отвратительным. Их мать, моя добрая Анастасия, умерла, едва родив Веронику. Как позже оказалось, и так плачевное состояние, которое она от меня скрывало, усугубилось кесаревым и наркозом. Сгорела она быстро, как свечка, оставив мне на попечения двух маленьких детей, и я не сделал ничего лучшего, как нанять сотни нянек, заменяя покупной заботой отцовскую любовь. Я много работал, зачастую появляясь дома только чтобы упасть на кровать и забывшись в тревожном сне, встать в пять утра и вылететь куда-то в Гонконг или Лиссабон. Иногда я не бывал дома месяцами, а когда хватился, понял, что я не знаю своих детей. Они же, что самое страшное, не воспринимали меня как родителя. Бизнес погубил все дорогое мне. Я стал для них чужим человеком. Когда я опомнился, было уже поздно. Аня собиралась в Оксфорд, Вероника увлеклась рок-музыкой, и они разлетелись по миру. Неприятности не заставили себя долго ждать. Новая попытка похищения, на этот раз удачная. Спасли Аню только английские полицейские, узнавшие каким-то чудом, где находиться русская девочка.

Старик замолчал, собираясь с мыслями и наполняя легкие холодным степным воздухом.

— Я понял, что не способен их сохранить на Земле. Меня даже не деньги волновали. За жизнь любой из них я мог отдать похитителям требуемую сумму, но по статистике, похищенные, как правило не доживали до момента выкупа. Вот что для меня было страшно. Я и так потерял свою жену, а теперь мог лишиться и единственного о ней воспоминания, живых копий покойной, со вздорным характером и полным ко мне пренебрежением.

— И вы решили отправить их на Марлан? — Подтолкнул я Подольских к развязке. История его разнесчастной миллиардерской жизни, и оборзевших от папашиных денег и связей девиц, меня в тот момент мало интересовала.

— Ну не то чтобы решил. — В голосе старика мне почудилось какое-то смущение. — Я их нанял. Иначе бы они никогда не согласились. Тут они в относительной безопасности, за ними наблюдают верные наемники, а верны они ровно на тот вес золота, который я им плачу из собственного кармана.

— На Марлане? — Удивлению моему не было предела. — Вы рехнулись Подольских? На Марлане и безопасно?

— Я отлично знаю, что говорю. — Спокойно ответил мой собеседник. — Наш мир, земной, в своей тонкой оболочке цивилизованности, лоске приличия и прочей космополитной чуши есть опасный ядовитый гад, в то время как эта планета, что-то вроде медведя. Змея жалит подло, из-под коряги. Медведь же атакует только в случае нужды, и ест ровно столько, сколько сможет.

— Не нарывайся и выживешь?

— Верно.

— Но что вы от меня хотите.

— Вы лицо нейтрально, Сбирский. Если бы хотели, давно бы уже устроили какую-нибудь каверзу в мою сторону.

— Давайте расставим все точки над «i». — Не выдержал я.

— Давайте. — На удивление легко согласился Подосьских. — Вы меня ненавидите, и я это знаю.

— Вы подставили меня. — Сухо выбросил. — Из-за вас я попал в темницу и чуть было не лишился жизни.

— Вы не понимаете, о чем говорите…

— Отлично понимаю. Моя жизнь мне, видите ли, дорога. Она у меня в единственном экземпляре.

— Да бросьте вы. — Нервно отмахнулся мой бывший наниматель. — Ничего бы вашей жизни драгоценной не было. Я не душегуб. — В конце концов вас должны были помиловать на эшафоте, непосредственно перед казнью и с почетом изгнать с Марлана. На земле бы вам выплатили комиссионные, которые вам причитались, и отпустили бы на все четыре стороны.

Надо отметить что Подосьских я не поверил, однако одно то, каким уверенным тоном он это сказал, вызвало у меня непроизвольный приступ уважения. Надо же, как врет хорошо.