Мармеладные каникулы

Она подумала, что снимать лирические франко-грузинские комедии не так уж и сложно. Нужно просто осчастливить хорошенькую девушку из предместий выигрышем конкурса на лучший рецепт приготовления миндального печения, который будет вручен под той самой триумфальной аркой в том самом Париже. Билет и виза прилагаются. Дальше к ней подставляют умелого оператора со скрытой камерой в паре с умелым звукорежиссером, и все происходит само по себе. Отличная мысль – надо будет доложить в центр. И улыбнулась.

Улыбка была правильно воспринята одним из встречающих. Он и сам улыбался уже знакомыми глазами и губами и шел к ней навстречу. Вика представляла его другим, так что придется знакомиться и привыкать сначала. Может быть, это даже и лучше, что у нее с ним нет истории. Но у него с ней – есть. А может быть тоже нет – какая история у тебя может быть с человеком, который во все время общения прячет свое лицо за предметом бытовой техники… конечно он полезет целоваться до того как представится – это же Франция.

Вика не называла его по имени, даже внутренне, потому что его до сих пор никогда и не было. Но теперь, видимо, придется хоть как-то называть. Как вести себя с ним – мы ведь совсем не знакомы. Он мне что-то уже говорит, но почему-то нет звука, а только одно изображение и запах.

Сказочник остановился в шаге от нее. Он говорил, что высмотрел ее сразу, одинокую с чемоданчиком для коммандировочных на пару ночей и прикольными рогами через плечо. Он понял, что она его еще не слышит, так что лезть целоваться пока не стоит – может неправильно понять или даже отреагировать. И он продолжал говорить.

Наконец-то дали звук. Его голос похож на тот, что она слышала через наушники, но более эмоциональный и звонкий. Она хотела сказать «Привет», но сказочник больше не желал ждать – он легко полуобнял ее, и каким-то загадочным образом ее ладонь уже была на его затылке, а его губы нежно касались ее щеки около самого уха. Было знакомо и приятно. Вика замерла на чуть дольше, чем сама того ожидала, но чувствовала себя при этом отлично. Сказочник провел большим пальцем по ее брови и сказал: «Как хорошо, что у тебя немного багажа – в городе невозможно запарковаться и на мотоцикле.»

Он покатил ее чемодан к дверям и спросил на ходу, как был полет. Она сказала, что все было вполне по-европейски, она даже вздремнула, и ее заботливо укрыли.

Глава четвертая

Они вышли из терминала и через несколько минут уже сидели в маленьком Рено.

– Ты ничего не забыла привезти с собой из того, что было написано в письме и инструкции?

– А разве там была какая-нибудь инструкция? Я ее не видела и поэтому ничего и не привезла. Как говорится, кто едет в Тулу со своим самоваром?

– Ты же выиграла конкурс на лучший тутовый мармелад и награждена за это фирмой Бон-Бон денежной премией и поездкой сюда. В инструкции были указания по поводу промышленных образцов твоего мармелада и нотариально заверенных рецептов на его изготовление на 7 языках. Где это все?

Вика рассеяно достала все тот же конверт и вывалила себе на колени его содержимое. Все это она уже видела бессчетное количество, раз и была уверена, что никакой инструкции там не было. Так оно и оказалось.

– Что же мы теперь будем делать, Булюль? Я ничего не знаю про мармелад, кроме того, что его хорошо макать в кагор или пить вприкуску. Разве мармелад делают из шелковицы?

– Мармелад, как и самогон, делают из всего, вплоть до молодых побегов кактусовых деревьев. Я про мармелад не так много знаю, видимо, придется подучиться и создать необходимый рецепт на 7 языках. Я-то грешным делом подумал, что ты выиграла другой конкурс – по дегустации красных вин и приехала со своими рогами, как орудиями производства.

Сказочник замолчал и смотрел на дорогу, а Вика – на Сказочника и подумала, что раз она ничего не нашла в конверте, то это и не ее забота о мармеладе беспокоиться – смотреть надо, что в конверты кладете, граждане. Тогда бы и проблем у всех было меньше. Но в следующую секунду врубилась, что будь в конверте злополучная инструкция – она бы никогда и не попала бы в Париж, потому что мармелад она делать не умеет, а бегать по лавкам в поисках… идут они – пляшут с этим Парижем…

Сказочник заговорил как раз в ту секунду, когда конец ее мысли уперся в вид из машины – два высоких здания, одним из которых было Эйфелева башня. У нее опять пропал звук должно быть от внезапной близости символа Парижа. Сказочник открывал рот, как рыба, и нимало не заботился, что она его не слышит, а говорил-то он вещи очень важные, как раз про то, что они теперь будут делать на счет мармелада. Как только он закончил говорить и спросил: «Хорошо?» – звук вернулся к Вике и она ответила:" Наверное, хорошо.»

Они быстро ехали по не слишком занятой магистрали по направлению к центру города.