Мародер

Пацаны решительно вылетели из-под плиты, но быстрого маневра не получилось — по исковерканому бетону не набегаешься, кругом торчит арматура, ноги бы не переломать. Поэтому стрелять сразу, как намеревались, было уже бессмысленно, эффекта «внезапности» не получалось по любому. За кучей никого не было, и пацаны растерялись — повернуться и бежать было так же страшно, как и оставаться на месте.

— Стоять тихо. Стволы опустили, не дергаемся.

Спокойный голос раздался откуда-то сбоку, чуть ли не со стороны Дома. Пацаны замерли, их мгновенно пробило холодным потом.

— Правую руку за голову. Левой берешь волыну за ствол и идешь прямо.

Пацаны судорожно выполнили приказ. Рукояти волын словно покрылись салом, руки не слушались. Андрюшке вдруг ярко представилось, как поймавший их чурка неторопливо расстреливает их с Михой в затылок и, так же не торопясь, уходит, тает во мраке среди развалин.

— Дядя Ахмет, пожалуйста… Нас старшой послал, мы не сами…

— Рот закрыл.

Прошли еще немного, Дом скрылся за уцелевшим первым этажом бывшего магазина «Новатор».

— Бросили волыны. Так, теперь отошли и стали у стены.

— Дя-я-яденька Ахмеееет… — снова захныкал Андрюха. Миха молчал, он уже обильно обоссался, но, похоже, не заметил этого — его расширеные немигающие глаза остановились на чем-то невидимом, и он даже не опускал взгляд под ноги при ходьбе.

— Я сказал к стене. — Ахмет поднял АПБ, и юные базарные мгновенно нашли и заняли свои места.

— Кто был за пулеметом.

— Это не мы, это старшой!

Ахмет снова поднял АПБ и выпустил короткую очередь поверх голов. Пацаны синхронно рухнули на корточки, одинаково закрывая головы.

— Встать. Когда я спрашиваю — отвечаешь точно и по делу. Ясно? — дождавшись слабого блеянья в подтверждение приема, Ахмет продолжил:

— Кто был за пулеметом?

— Старшой по к-караулу, Аркаша М-ммент, рыжий такой.

— Это тот, который при входе на ваш базар стволы собирает?

— Д-дда.

— Он знал, что по мне стреляет?

— Н-нннет, ммы ему н-не ск-казали.

— Значит, вы меня вычислили, подняли кипиш — типа кто-то шарится. Старшему, что это я, не сказали. Старший меня застрелил, а вы труп бомбить напросились. Что, АПБ заметили?

— Д-ддядя Ахмееет…

— Заткнулся. Еще без спросу вякнешь — заткну. Повторяю: АПБ захотели?

— Да-а-а…

— Хуй на. Как отзываетесь, девочки?

— Андд-дрей.

— Ты?

— Миха.

— Так, Миха и Анд-дрей. Вы уйдете отсюда моими стукачами, или останетесь здесь собакам. Кто хочет быть моим стукачом? Оба, значит. Молодцы. Стучать начнете прямо сейчас — мне нужны сведения, за разглашение которых Дом вас порвет. Это, ребятки, чтоб вы дружили еще крепче. Дается одна попытка. Начинаешь крутить жопой — стреляю. Миха, ты первый.

— Ну, это, КПВ. С Хаслинской стороны. Это, он с весны не работает. Пружина крякнула. Пытаются, это, подобрать, а все равно. После второго выстрела, это, клинит.

Да, угадал парниша; Ахмет сдержал довольную ухмылку — информация была подходящей. За слив на сторону любой мелочи, касающейся боеспособности Дома, вздергивают без разговоров, так что один сел на крючок плотно. Оставался второй.

— З-з-ззаика, твоя очередь.

— Дядя Ахмет, я щ-щас нничег-го тт-такого не знаю. Я тт-т-ттебе мм-могу узнать, к-ккгде Дом керосин берет.

…Ух как Миха зыркнул на своего приятеля! Э, похоже, дружок-то совсем расслабился и готов слить уже конкретный секрет. Это сейчас они вернутся, и Миха тут же побежит каяться. Хуиньки… Ахмет сорвался с места и мгновенно скрутил Миху, поставил на колени и заломил голову, выпятив горло.

— Складышок не потерял?

— Н-не… — тот суетливо обшарил карманы, достал ножик и дернулся было протянуть его Ахмету. Тот сделал издевательскую морду:

— Режь, блондинка.

Андрюха вытаращился на Ахмета, побелел и затрясся.

— Быстро. Или меняешься местами с этим зассанцем.

…Однако. Да, молодежь растет… Заика на удивление быстро втянул сопли и почти уверенно перехватил горло своему впавшему в ступор приятелю. На это ушли, видимо, все его силы, и теперь он напоминал забитую баллонником мартышку — на пепельно-сером лице сопли и слезы смешались с брызгами крови, даже в темноте было видать, как размашисто трясутся губы. Пацан совсем ополоумел, и единственное, на что еще хватало контроля — тщательно обходить взглядом сучащее ногами тело бывшего приятеля.

— Отошел.

Ахмет быстро обшарил еще подергивающегося Миху. Ничего полезного в карманах новопреставленного не нашлось, ни куртка, ни обувь ничего из себя не представляли.

— Нож оботри и сюда брось.

Андрюха сомнамбулическими движениями выполнил команду. Да, паренек-то скисает на глазах, надо бы его встряхнуть как следует, чтоб все как следует уложилось в мозгах.

— С этого дня, все что ты узнаешь — будешь докладывать мне. Или тому, кто покажет тебе этот нож. Меня ты не видел. Запомнил?

— Л-ладно…