Мародер без диплома

Последние волокна колючей джутовой веревки лопнули под ножом. Сука этот Мелкий, мог бы и получше за ним следить. Туповато лезвие, да и пятнышки ржавчины еще…

Я поднялся на ноги.

— Не шевелитесь, барышня, — говорю. — А то могу пальцы порезать случайно.

Она была выше меня примерно на полголовы. И в плечах пошире. Настоящая великанша, валькирия. Я пилил ножом веревки, а сам косился на ее фантастическую косу. Какие волосы, офонареть можно!

Бахнул еще один выстрел, теперь пуля свистнула прямо над ухом. Я успел покрыть себя трехэтажным матом, но тут моя валькирия рванула напрягла мышцы на руках, и веревка, перепиленная едва только на половину, лопнула. Один ее рывок, и вот мы уже кубарем катимся в щель между двумя помостами.

— Ты кто такой? — быстро прошептала она, размыкая тесные объятия.

— Пожалуйста, — пробормотал я, отползая в сторону сортиров.

Выстрел, хрипяще-булькающий крик, на «нашу» сторону помостов рухнул мужик в красной рубахе. Он был не первым, несколько тел там уже валялось.

— Куда это ты намылился, мозгляк?! — сказал внезапно возникший между помостами Папаня. Я развернулся, сразу уходя в сторону от удара. — Ах ты сучок, шустрый какой!

— Сеня, он тут! Я его нашел! — заорал он. Кого там из бородатых братцев звали Сеня, я не помнил, да и пофиг. Я бросился вперед, но Холера меня опередила.

Ее кулак впечатался в лицо Папани с мерзким шмякающе-хрустящим звуком. Папаня мешком рухнул на пыльную землю.

— Баать? — раздалось сверху. — Что за нахрен?

Бахнул выстрел. Вот прямо совсем рядом, щепками мне щеку расцарапало. Да блин!

Я рванул под помост. Наверху щелкнул затвор. Куда делать Холера — я уже не стал следить. Барышня взрослая, сможет сама о себе позаботиться.

Я ужом пополз под помостом. Над головой снова затопали ноги и заорали незнакомые голоса. Так. Бородатому Брежневу (кажется, это он стрелял), снова не до меня и есть, чем заняться. А мне надо расстегнуть чертовы браслеты! Сука, как же неудобно. Я подтянул локти под себя и огляделся. Площадь от меня была скрыта натянутой парусиной, наверху происходил какой-то движ с ругательствами на непонятном языке, а вот возле сортиров все еще никого не было, кроме неподвижных тел нескольких неудачников, которых снесло туда выстрелами.

Я неловко развернулся в узком пространстве между грубыми деревянными брусками. Кажется, насобирал заноз в правый бок, да и хрен с ними.

Выполз, вскочил, юркнул за сколоченную из досок ширму сортира, заменяющую дверь, и…

Кажется, я чекнул удачу только что. Кулак остановился всего в паре миллиметров от моего лица. А как освобожденная мною барышня крушит черепа, я уже имел возможность лицезреть.

— А, это ты, — говорит.

— Мне надо избавиться от браслетов, — говорю. — Есть что-нибудь… Фу, ну и воняет тут, конечно…

— Я забыла сказать тебе спасибо, парень, — сказала девушка.

— Да ерунда, — отвечаю. — Любой нормальный мужик на моем месте так бы поступил.

Говорю, а сам изо всех сил стараюсь на ее сиськи не смотреть. А это не так-то просто сделать, учитывая, что из-за разницы в росте они как раз у меня перед глазами, и из прорехи справа выглядывает нежно-розовый сосок.

Я облизнул резко пересохшие губы.

— Богдан, — говорю.

— Натаха, — она стукнула себя кулаком в грудь. Так, надо сосредоточиться на браслетах, сосредоточиться на браслетах. Угораздило же меня потерять булавку…

Снаружи рухнуло чье-то тело, потом раздался крик, и еще одно падение. Не отвлекаться, нужен хотя бы гвоздь или что-то подобное… Но ничего, как назло не находилось.

— Надо придумать какой-нибудь путь к отступлению с этой площади, — говорю, пиная кучи каких-то опилок, засохшего навоза и еще какого-то мусора. — Тут как-то суматошно на мой вкус.

— Прорвемся через Кузнецкую улицу, там за Каменкой будут развалины казарм, можно там укрыться, хрен найдешь.

— Знаешь дорогу? — спросил я.

— Знаю, — Натаха кивнула, села на корточки, отбросила за спину косу и принялась растирать потемневшие от веревок лодыжки.

— Тогда ты за рулем, — я высунулся наружу. Между помостом и сортиром раскинувшись в позе морской звезды лежал труп одного из цыган. Рубаха с левого бока промокла от крови, на горле — зияющая рана во всю ширину. Горло перерезали и нож в печень, чтобы уж наверняка. А в полуметре от него скрючившийся Бюрократ. Видимо пытался отстегнуть браслет на ноге. Похоже, убитого цыгана столкнули или он сам рухнул, когда умер, а Бюрократ следом упал. Я быстро нырнул обратно в сортир.

Я все еще был в наручниках. А снаружи опять послышался не самый приятный шум. Звук удара, потом звон цепи, потом голос Гиены:

— Где этот сучок, очкарик?!

Бюрократ что-то промямлил, но я не расслышал.

— Я точно помню, что он был к этому браслету пристегнут! Куда он делся?! Это ты ему помог?!

Я заметался вдоль дощатой стены, выискивая щель пошире, чтобы не высовываться. Диспозиция немного поменялась — теперь Бюрократ сидел, прижавшись спиной к опоре помоста, а Гиена стоял между ним и мной и целился в него из дробовика. Точнее, не целился, а просто держал дробовик примерно в его сторону. Если прямо сейчас выстрелит, то скорее всего мимо.